Очерки, рассказы

Глава 1

Silver: Хочу увидеть тебя. Живую.

Viverra: Но я так не хочу.

Silver: Потому что не знаешь.

Viverra: Потому что не хочу знать.

Silver: Почему?

Viverra: Просто, у меня все есть, что нужно для счастья.

Silver: Ну, тогда наслаждайся, пока не поздно.

Viverra: Угрожаешь?

Silver: Обещаю, радость моя. Потерпи еще.

Silver: У нас впереди большие перемены.

На экране все еще болталось последнее сообщение Сильвера. "У нас впереди большие перемены "- о чем это он интересно? Непонятно как меня вообще угораздило связаться с этим маньяком. Вот уже полгода он пишет мне сообщения по чату, а я на них отвечаю. И ведь могла бы просто проигнорировать или отправить в черный список, так нет же, надо было ввязаться с ним в разговор. Честно сказать, Сильвер собеседник интересный, с ним можно обсудить любые темы. Сразу видно, что образован и много читает. Причем, рациональность и безупречная логика его суждений выдает человека со склонностью к техническим и естественным наукам. Пытается флиртовать, кокетничает. Иногда пребывает в мрачном настроении, и тогда мы ссоримся. Надолго пропадает, а потом все равно появляется. Последнее время настаивает на личной встрече. Но я с ним видеться не хочу. Зачем мне новые романтические знакомства, если я уже нашла свое счастье и ни за что не выпущу его из рук? Мой молодой человек вскоре сделает мне предложение, так что никаким Сильверам в моей жизни не место, ну разве что в качестве отдыха для уставших мозгов. С этими мыслями я закрыла сообщение и снова погрузилась в работу. Надо было закончить очередную ведомость.

Вообще-то, иногда я поступаю глупо и делаю это сознательно, вот в чем беда. Первая глупость – общение с Сильвером. Понятно, что ничего хорошего из этого не выйдет, и, тем не менее, я продолжаю ему отвечать. А вторая… Вторая – это Бастинда - серая лабораторная крыса, которую, я однажды с боем отняла у дворовых мальчишек.

А дело было так: злобные создания привязали ее к ручке раскрытого детского зонтика и хотели сбросить с пятого этажа, чтобы полюбоваться полетом. Хорошо еще, что я вовремя услышала возню на площадке, выглянула из квартиры и поспешила на помощь бедному животному. Три малолетних разбойника попытались удрать, как только увидели, что я приближаюсь, но мне удалось догнать одного из них, белобрысого увальня, уносившего зонтик с крепко привязанной несчастной жертвой. Схватив за шиворот брыкающегося мальчишку, я отняла у него зонт с обомлевшей от ужаса крысой. Взяв хулигана за ухо, выпроводила его из подъезда и занялась спасением серой пленницы. Принесла домой, и с риском быть укушенной, отвязала дрожащего зверька, испуганно таращившего бусинки-глазки.

Крыса тотчас юркнула под кровать и долго не показывалась. Не сразу удалось ее приручить, напуганная, она долго не хотела ко мне приближаться. В конце – концов, контакт был налажен, впрочем, не без помощи нескольких кусочков шоколадки. Неожиданно выяснилось, что моя питомица на редкость ласковая и не прочь иной раз поиграть. Можно было, например, сделать бантик на веревочке и она с удовольствием за ним гонялась. Если я читала, лежа на диване, она непременно заползала мне под свитер и там засыпала, сворачиваясь клубочком.

Я купила для своей любимицы просторную клетку, устроила ей домик из перевернутого цветочного горшка. В память о злосчастном зонтике, который, кстати сказать, был фиолетового цвета, назвала крысу Бастиндой. Так звали колдунью из моей любимой сказки «Волшебник изумрудного города», обладательницу такого же зонтика. И все было бы хорошо, если бы не одно обстоятельство. Квартиру я снимаю, и случись хозяйке, помешанной на чистоте, увидеть мою питомицу – не миновать мне скандала и выселения.

Я отвела взгляд от монитора и на секунду прикрыла глаза. Усталость давала о себе знать: во рту пересохло, неумолимо клонило в сон. "Будем пить чай!"- сказала себе мысленно и достала из ящика стола кружку. Ослепительно–белая с нарисованным желтым подсолнухом, она ярким пятном выделялась на фоне унылой обстановки бухгалтерии. Здесь работали еще четыре женщины, так что разговоры и смех в нашей комнате почти никогда не смолкали. Встав с места, я сладко потянулась и, не спеша, отправилась за кипятком. Возвращаясь назад с полной кружкой, на мгновение задержалась у зеркала. Мгновение у меня длится обычно от трех до пяти минут, если, конечно, начальства нет в комнате. Что ж, вроде бы все в порядке: вьющиеся черные волосы стянуты на затылке в хвост, глаза – большие, темные, как в японских мультиках. Рот бледный – помада с губ давно стерлась. Впрочем, на таком смуглом лице как у меня это смотрится очень даже неплохо. Наряд жизнерадостный – красная кофточка в обтяжку, подчеркивающая приятную округлость бюста и тонкую таллию, и золотистая юбка с оборками - настоящая Эсмеральда в интерьере бухгалтерии. Улыбнувшись собственному отражению, я поспешила вернуться на рабочее место.

Не успела я усесться за свой стол и отпить несколько глотков вкусного чаю с ромашкой, как в кабинет, по обыкновению стремительно, вошла Аделаида Петровна, наш главный бухгалтер. Эта величественная и приятная во всех отношениях дама умудрялась держать в ежовых рукавицах всю бухгалтерию. Прекрасно разбираясь во всем, что касалось тонкостей бухгалтерского учета, она строго спрашивала с подчиненных и никому не давала поблажек. С порога начальница окинула всех нас придирчивым взглядом из-под сдвинутых на самый кончик внушительного носа очков. Затем, подойдя к своему столу, принялась что-то искать и вскоре выудила зеленую пластмассовую лейку, из которой стала поливать фикус. Понаблюдав немного за привычным ритуалом, я заметила, что руки шефини слегка дрожат, а безупречно накрашенные губы сжаты в узкую линию. Случилось что-то поистине из ряда вон выходящее, раз эта "железная леди" так нервничает, решила я. Не прерывая своего занятия, она произнесла

- Все, девочки, наш магазин продают. Теперь вместо приличного универмага будет бордель.

- Бордель?! - ошарашено воскликнула я, поперхнувшись чаем. Воображение услужливо нарисовало огромную неоновую вывеску над входом в универмаг с надписью "Лучшие цыпочки города", зеркала во всю стену в позолоченных рамах и бархатные портьеры, служащие фоном для полуголых красоток, развалившихся на оттоманках по периметру торгового зала. А в нашем кабинете, за фикусом, очевидно, будут устраиваться оргии. Какой кошмар! Я тряхнула головой, прогоняя досужие мысли. Помолчав немного, шефиня повернулась, медленно, словно нехотя пошла к своему столу. И только сейчас я заметила, как она сдала за последнее время. Под глазами обозначились круги, морщины, раньше почти не заметные, сделали лицо похожим на печеное яблочко.

- Ну, компьютерный центр какой-то. Москвич богатый покупает: решил, наверное, в регионы податься, заработать еще денег, хотя их у него и так куры не клюют. Говорят, он миллионер, В Москве у него своя компания, называется "Авангард". Занимается информационными технологиями, и на этом целое состояние сколотил, – проворчала моя начальница - Вполне возможно, новый хозяин всех нас уволит, так что будем готовиться к худшему.

Сообщение произвело эффект разорвавшейся бомбы. На секунду все замерли, переваривая услышанное, а потом одновременно загалдели.

- Тихо! - раздался звучный голос Аделаиды Петровны. В комнате немедленно воцарилась тишина. - Вот еще что, девочки. В пятницу готовьтесь к встрече с новым начальством. Из Москвы приезжает сам глава фирмы "Авангард" Сергей Николаевич Верховский. На первых порах он намерен лично следить за развитием нового компьютерного центра, так что не расслабляйтесь, покажите себя с лучшей стороны. А ты, Верочка,   – обратилась она ко мне – оделась бы поскромнее, что ли. Костюмчик там, туфли-лодочки – Ты же бухгалтер, а не какая-нибудь вертихвостка. Встречают-то по одежке.

Глава 2

Новые джинсы, расшитые стразами, отчаянно давили на живот. Сидеть в них было не особенно комфортно, зато они выгодно подчеркивали попку и сзади открывали изрядную полоску загорелой спины. В сочетании с розовым топом с глубоким декольте они делали меня неотразимой. Добавьте к образу длинные, звенящие при каждом повороте головы блестящие серьги и целую копну неуправляемых кудрей, и вы получите представление о том, как не надо одеваться на работу. Тем более, когда предстоит первое знакомство с новым начальством. Но вся беда в том, что это важное событие совершенно вылетело у меня из головы. Была пятница, и мои мысли занимал предстоящий по окончании рабочего дня поход в ресторан с Андрюшей. Сегодня он наверняка сделает мне предложение.

Предвкушая замечательный вечер, я надела наушники и включила медленную романтичную мелодию, чтобы лучше работалось. Но, конечно, прежде всего, следовало обдумать вопросы первостепенной важности. К примеру, как вести себя, когда Андрей попросит меня стать его женой. Надо ли улыбаться или наоборот быть серьезной. Принять предложение сразу или помучить его раздумьями. И вообще, не сбегать ли домой, переодеться в вечернее платье.

Как же я была потрясена, когда неожиданно обнаружила, что почти вплотную ко мне стоит незнакомый мужчина и преспокойно изучает экран монитора через мое плечо. Скользнув взглядом вверх, я заметила распахнутые полы черного кашемирового пальто, светлый шелковый шарф и небрежно расстегнутую на загорелой груди рубаху, а потом мои глаза встретились с жестким взглядом светло-серых глаз, смотрящих в упор.

Заметив мое удивление, мужчина усмехнулся. Он не торопился начать разговор, позволяя себя, как следует, рассмотреть. "Сорок пять или около того" – про себя подумала я, отметив сеточку мелких морщин в уголках глаз и пепельно-русые волосы с проседью на висках, забранные в стильный хвост. Лицо с резко очерченными скулами производило странное впечатление. Черты его носили печать аристократичности: высокий лоб, изящный греческий нос, немного длинноватый, тщательно выбритые щеки, но усмешка, кривившая красиво очерченные губы, таила в себе что-то нехорошее, порочное. Кроме того брови незнакомца были надменно и несколько удивленно приподняты, как будто он вдруг обнаружил какую-нибудь нелепость. Не выдержав столь красноречивого взгляда, я опустила глаза и стала рассматривать его руки, скрещенные на груди, ухоженные, с длинными пальцами, на правой скромно поблескивал тяжелый перстень с печаткой. Незнакомцу, очевидно, надоело быть предметом моего пристального изучения. Поэтому он демонстративно посмотрел на часы и произнес

- Три минуты сорок восемь секунд. За это время Вы не напечатали ни одного знака в отчете. Насколько мне известно, перерыв еще не скоро. Может, объясните, чем вы заняты?

Я уже сообразила, что передо мной и есть тот самый московский начальник, которого мои коллеги ожидали со смешанным чувством любопытства и страха, но совершенно растерялась, не зная, что ему ответить.

- В данный момент Я думаю, – прозвучал в тишине мой не слишком уверенный голос.

- А! – негромко воскликнул господин Верховский и в его глазах зажегся какой-то непонятный огонек – Это полезно, – и вкрадчиво поинтересовался

- Позвольте узнать о чем?  

- Я … ну, в общем… - кажется, он совершенно выбил меня из колеи, в голову ничего путного не приходило, в конце – концов, фраза умерла, так и не родившись.

- Не трудитесь отвечать, - продолжал все тот же тихий, вкрадчивый голос – Меня не волнуют Ваши мальчики и связанные с ними интимные подробности. Будьте так любезны, обдумывайте все это во внерабочее время.

С этими словами Верховский развернулся и, не спеша, направился к выходу.

- Старый перешник! – сквозь зубы пробормотала я, уверенная, что, тот, кому эти слова предназначались, ничего не услышит. Но он вдруг остановился, как вкопанный. Медленно повернулся ко мне, причем лицо его сохраняло маску безразличия.

- Вероятно, Вы правы, – сказал он бесцветным голосом - Впрочем, молодость – Ваше единственное достоинство. Очень сомнительное и, увы, бесполезное. Как профессионал, Вы, насколько я вижу, полный ноль.

Я хотела, было, возразить, но, Верховский продолжил, окинув меня с головы до ног насмешливым взглядом

- Годитесь разве что варить кофе. Платить вам здесь будут соответственно.

Я молчала, до глубины души уязвленная его словами, а мой мучитель тем временем продолжал

- И, госпожа Винницкая, если Вы еще хотя бы раз устроите себе внеплановый перерыв – я Вас уволю. Вам ясно?  

Наслаждаясь моим обескураженным видом, он с усмешкой кивнул и, как ни в чем не бывало, продолжил свой путь.

- Верочка, опомнись, да ты с ума сошла! – пыталась урезонить меня Аделаида Петровна, видя, как я трясущимися руками пишу заявление c просьбой уволить по собственному желанию. Вокруг моего стола собралась вся бухгалтерия. Кто-то добросердечный протягивал мне стакан воды и две таблетки валерьянки. С трудом, подавляя готовые брызнуть наружу слезы, я проговорила

- Я не с-смогу с ним работать. Он с-сказал, что я п-полный ноль, а ведь меня с-совсем не знает! - и громко всхлипнула.

- Ну, тут Сергей Николаевич преувеличил – с улыбкой отозвалась шефиня - Но, между нами, дорогая моя, ты сама виновата. Я столько раз говорила, чтобы ты не отвлекалась во время работы. Но у тебя в одно ухо влетает, а в другое вылетает. Вечно ты витаешь в облаках. Хороший бухгалтер должен быть предельно собранным и внимательным!

Достучаться до меня в эту минуту было невозможно. Упрямо сжав губы, я поставила на заявлении дату и подпись

- Никому, – проговорила я со злыми слезами в голосе - Никому на свете я не позволю так с собой обращаться, насмехаться и унижать меня! - схватила со стола свое заявление и метнулась вон из кабинета. Вдогонку мне полетел громогласный начальственный оклик

- Вернись, дурочка! Кому ты, вчерашняя студентка, нужна будешь?

Гневный стук моих каблуков эхом раздавался в коридоре. Я шла прямиком в кабинет директора, чтобы раз и навсегда избавить себя от необходимости общения с Верховским, этим монстром в человеческом обличье. Подойдя к двери, у которой дежурил угрюмый охранник, я попыталась без стука распахнуть ее и ворваться в кабинет. Но бдительный страж преградил мне путь, вытянув поперек двери руку

- Сюда нельзя, вас не приглашали! – я молча попыталась его оттолкнуть, но это было все равно, что пытаться сдвинуть каменную стену. Продолжая отчаянно противостоять охраннику, я не заметила, как отворилась дверь, и на пороге возник господин Верховский собственной персоной. Он уже снял пальто. На нем был строгий костюм, оттеняемый светлой рубашкой с расстегнутым воротом. Без улыбки московский миллионер смотрел на мои безуспешные попытки вырваться из цепкого захвата охранника.

- А, это опять Вы – девушка, которая не умеет себя вести, – сказал Верховский усталым голосом - Ну что ж, проходите, коли пришли. Миша, – кивнул он охраннику – Отпусти эту фурию. Прошу вас, госпожа Винницкая, – он отошел в сторону, пропуская меня вперед, и закрыл за мной дверь.

Неторопливо проследовав к огромному письменному столу, на котором среди прочего я заметила раскрытый серебристый ноутбук, Верховский приземлился в кожаное кресло, жестом предложив мне садиться напротив. Но, разгневанная, я продолжала стоять.

- Что ж, как хотите, – вздохнув, проговорил хозяин кабинета - Теперь объясните, зачем пришли и попытайтесь покороче, у меня мало времени.

Не глядя на меня, он принялся просматривать какие-то бумаги. Молча, я положила прямо перед ним свое заявление, приготовившись к расспросам и язвительным замечаниям. У меня язык чесался высказать все, что я думаю по поводу этого сноба. Но, к моему удивлению и досаде, внимательно прочитав написанное, Верховский без малейших колебаний поставил свою подпись.

- Ну, вот и все, госпожа Винницкая. Не смею Вас больше задерживать, – проговорил он сухо – Расчет Вы получите сегодня же.

И, выдержав секундную паузу, продолжил - Жаль с вами расставаться, признаюсь, Вы изрядно повеселили меня своим темпераментом, отсутствием хороших манер и вкуса. При других обстоятельствах я бы… – тут он многозначительно посмотрел мне в глаза – Скажем так, занялся бы вашим воспитанием.

- И чему, интересно, Вы смогли бы научить меня? – язвительно поинтересовалась я – Вашим старческим ужимкам и злобным гримасам?

Тут я окинула своего противника насмешливым взглядом и добавила - Если бы я хотела соответствовать ВАШЕМУ стилю, то вставила бы себе фарфоровую челюсть и нацепила бы на нос очки. Потому что этот Ваш стиль называется "прощай молодость", но, к счастью, я ухожу, и мне не придется уродовать себя, чтобы Вам угодить.

С этими словами я гордо направилась к выходу. Услышав какие-то непонятные звуки, я обернулась – миллионер тихо трясся от смеха, развалившись на своем кресле. На глазах у него от хохота выступили слезы, которые он безуспешно пытался вытирать. Уходя, я, возмущенная и разгневанная, изо всех сил хлопнула дверью.

Что ж, дел у меня оставалось не так уж много. Надо было попрощаться с коллегами и Аделаидой Петровной, собрать свои вещи и позвонить Андрею, чтобы заехал за мной пораньше, вот, собственно, и все. В бухгалтерии известие о моем увольнении было встречено искренним возмущением, суровость начальника всем показалась чрезмерной. Аделаида Петровна напутствовала меня словами:

- Держись, Верочка, если будет совсем плохо – приходи, что-нибудь придумаем. Но на будущее – учись себя сдерживать, чтобы не оказаться потом у разбитого корыта.

Сложив в большой пакет свои вещи, сунув туда же кружку с желтым подсолнухом, я потянулась, чтобы выключить компьютер и заметила, что пришло очередное сообщение от Сильвера.

"Как тебе живется, радость моя?" Поразмыслив, что бы ему такое ответить, я решила слегка приврать: "Отлично, как всегда". Через две секунды пришел ответ: "У тебя все всегда отлично, даже когда на самом деле не очень-то, правда?". Не утруждая себя ответом, я выключила компьютер, надела куртку, попрощалась со всеми присутствующими, и, не оглядываясь, вышла из кабинета.

Если честно, потеря работы не слишком тревожила меня. Конечно, было обидно и неприятно, но не смертельно. Ведь у меня еще оставался Андрюша, с которым меня связывали четыре месяца нежной дружбы, и, значит, все проблемы как-нибудь решатся. По телефону я уже успела ему сообщить, что уволилась с работы. Его реакция меня порадовала

- Не переживай, малыш. Моих денег нам с тобой хватит. Будешь сидеть дома, ждать меня и заниматься собой.

Ничего подобного, я, конечно, делать не собиралась и рассчитывала со временем найти новое место. Собственный, пусть и небольшой заработок, давал мне ощущение независимости, лишаться которого не хотелось. Впрочем, я была благодарна Андрюше за поддержку и понимание. Стоя на обочине пыльной дороги, спиной к универмагу, я смотрела, как мой спаситель приближался на новеньком, сияющем в лучах солнца, черном Фольксвагене. Подъехав вплотную ко мне, он распахнул дверцу машины, улыбнулся и сказал:

- Заползай сюда, котенок.

В салоне было прохладно – работал кондиционер, в воздухе витали нотки дорогих духов. Андрюша, как всегда, выглядел великолепно. Джинсы, черная футболка и кожаный пиджак сидели на нем безупречно, подчеркивая рельефы сильного, привыкшего к ежедневным тренировкам тела. Светлые, пшеничного оттенка, волосы были стильно подстрижены, щеки гладко выбриты. На загорелом лице светились ярко-голубые, смеющиеся глаза. Надо сказать, что улыбался он часто, производя впечатление человека, которому все в жизни дается легко. Впрочем, так оно и было. Он был одним из тех людей, про которых говорят – баловень судьбы. Отец Андрея, весьма состоятельный предприниматель, которому принадлежали престижный салон красоты и фитнес-центр, рано стал приобщать сына к семейному бизнесу.

Молодой человек справедливо полагал, что сам должен быть примером для подражания, и поэтому уделял довольно много времени собственному внешнему виду. Честно говоря, его забота о себе была даже несколько чрезмерной для мужчины, впрочем, я охотно прощала ему этот недостаток, так как он с лихвой компенсировался исключительно внимательным и чутким отношением ко мне. Неожиданно, с заднего сидения мой любимый вытащил огромный букет темно-алых роз и положил его мне на колени. Я ахнула и, не успев опомниться, оказалась в его объятиях. Губы, пахнущие мятой, прижались к моим губам, и я с наслаждением отдалась во власть долгого и страстного поцелуя. С неохотой оторвавшись от моих губ, Андрюша прошептал

- Ты, наверное, проголодалась. Поехали ужинать, малыш, а десертом займемся позже, хорошо?

Счастливая, я кивнула, и машина тронулась с места.

Припарковавшись у модного ресторана, Андрей вышел из автомобиля, распахнул дверцу и подал мне руку. С грацией пантеры я выплыла из машины, соблазнительно улыбнувшись своему спутнику. В ресторане нас проводили к столику, стоящему в красиво подсвеченной нише. Официант подал меню, и мы, не спеша, сделали свой заказ. Помимо многочисленных блюд и десерта, Андрей попросил принести бутылку коллекционного вина. Налив рубиновый напиток в тонкие бокалы, официант удалился, и мы наконец-то остались вдвоем.

- За нас! – сказал мой спутник и посмотрел на меня с обожанием. Я улыбнулась в ответ, мы чокнулись бокалами, и отпили несколько глотков ароматного вина. В уютной атмосфере ресторана время потянулось неспешно за разговорами, комплиментами, легким флиртом. Чувствуя себя умиротворенной и раскованной, я не скоро заметила, что к щекам прилил какой-то непонятный жар. Немного погодя, по всему телу стал ощущаться сильный зуд, дыхание затруднилось. Пытаясь не подавать вида и надеясь, что эти странные явления вскоре пройдут, я продолжала с улыбкой глядеть на своего спутника и внимательно его слушать. Впрочем, мне показалось, что лицо собеседника с течением времени принимает все более встревоженное выражение, в конце концов, он побледнел и уставился на меня испуганными глазами.

- Ч-что с тобой происходит? - спросил он каким-то чужим, срывающимся голосом. Я решила признаться

- Андрюша, мне немного не по себе.

- Немного? Посмотрись-ка в зеркало!

Я вынула из сумочки зеркало и посмотрела на себя. Увиденное повергло меня в шок: лицо страшно распухло и покраснело, глаза превратились в щелочки от непомерно раздувшихся век, губы стали попросту негритянскими, нос сидел на лице, как невесть откуда взявшаяся огромная картофелина. Андрей, бледный от волнения, тем временем выкладывал на стол деньги – плату за ужин. Подозвав официанта, он попросил вызвать мне скорую помощь. В поисках поддержки, я попыталась взять своего спутника за руку, но он брезгливо уклонился от меня, стараясь, лишний раз не смотреть в мою сторону. И со словами: "Малыш, потерпи, тебе обязательно помогут", торопливо вышел из зала.

Оставшись в одиночестве, я оглянулась: кругом ужинали незнакомые люди, которым я со своими бедами была глубоко безразлична. Нестерпимо жгла обида на Андрея, который бросил меня в трудную минуту, испытав отвращение при виде моего подурневшего лица. Неужели все это время я не замечала, что он видел во мне только красивую девушку, с которой весело и приятно можно провести время, похвастаться перед друзьями, появиться в обществе? На самом деле тот, за кого я еще час назад собиралась замуж, нисколько меня не любил. По крайней мере, хорошо, что его истинное ко мне отношение проявилось сейчас, когда еще не стало слишком поздно.

Что ж надо было как-то добираться до дома, раз вечер так неожиданно и грустно закончился. Я встала со своего места и хотела взять сумочку, которую перед тем повесила на спинку стула и... О, ужас! Сумочки не было. Тщательно осмотрев все вокруг себя, и даже заглянув под стол, я убедилась, что моя сумка таинственным образом исчезла вместе со всем своим содержимым. А в ней, кроме всего прочего, был паспорт, мобильный телефон, деньги, выплаченные по случаю увольнения, трудовая книжка и, о боже… ключ от квартиры, которую я снимала с тех пор, как приехала в этот город.

И мама с папой далеко – до маленького городка, где я родилась, полдня нужно ехать на автобусе. Недаром родители не хотели отпускать дочку в областной центр – чувствовали, наверное, что беда будет. Подозвав официанта, я спросила у него, не видел ли он, случайно, моей сумки, и, получив вежливый отрицательный ответ, упала духом. Вдобавок я вспомнила, что оставила куртку в машине Андрея. Выскочив на улицу, я стала оглядываться по сторонам, в надежде увидеть где-нибудь знакомый черный Фольксваген и потребовать у его владельца свою верхнюю одежду. Напрасно! Его и след простыл.

Глава 3

Ночной город встретил меня разноцветными огнями витрин и пронизывающим сентябрьским ветром. Топик и джинсы, в которые я была одета, не могли меня согреть. Дрожа от холода, я побрела в сторону дома, где жила хозяйка квартиры. По крайней мере, можно будет объяснить ситуацию и попросить запасной ключ. Завтра с утра надо сходить в милицию, попытаться восстановить документы и показаться врачу. Сознание собственного безобразия странным образом перестало меня беспокоить, захотелось забиться в теплый угол и хоть немного поспать. А завтра можно будет что-нибудь придумать. Добравшись, наконец, до нужного дома, я торопливо забежала в подъезд. Дверь хлопнула за спиной, отгораживая меня от промозглой осенней ночи.

Несколько секунд спустя, я уже звонила в дверь хозяйки квартиры. Послышалось шарканье, и сонный женский голос спросил из-за двери

- Кто там еще среди ночи шастает, спать не дает?

- Мария Анатольевна, это Вера, - торопливо произнесла я. Дверь приоткрылась, и в образовавшейся щели появилось заспанное лицо хозяйки - Деньги, что ль, принесла? Давай сюда! - сказала она шепотом.

- Мария Анатольевна, я деньги попозже принесу, просто у меня сумку украли вместе с ключами от Вашей квартиры.

С лица хозяйки вмиг исчезли следы сна, она поджала губы и недобро прищурила глаза

- Вот если бы ты не шлялась среди ночи бог знает где, ничего бы у тебя не пропало. Ты на рожу-то свою посмотри, прости господи. Напилась поди, вот и сперли сумку-то! Из-за тебя, полоротой, теперь замок менять придется. Молись, чтобы ночью ничего из квартиры не украли, убыток-то сама оплачивать будешь.

Я досчитала в уме до десяти, чтобы успокоиться и не нагрубить хозяйке в ответ на такое откровенное хамство, в конце - концов, я была перед ней виновата и не могла обойтись без ее помощи. Поэтому спокойно попросила

- Мария Анатольевна, не могли бы Вы дать мне запасные ключи, а расходы на смену замка я Вам возмещу, как только смогу.

Глаза хозяйки сверкнули злобой, и она витиевато выругалась русской бранью

- Ключи ей…! Возместит она, видишь ли, расходы! Иди отседова, подобру-поздорову…! Завтра с утра вещи заберешь, и проваливай, на все четыре стороны! К хахалю своему отправляйся, пусть он тебе сопли вытирает и смотрит за тобой – полоротой, а мне такие жильцы не надобны!

Тут она с силой захлопнула дверь, и я оказалась в одиночестве, оглушенная и подавленная.

Я вышла из подъезда и направилась в сторону ближайшей автобусной остановки. Раз обстоятельства складывались таким неблагоприятным образом, мне, во что бы то ни стало, надо добраться до квартиры раньше хозяйки, дождаться ее в подъезде и, как только она откроет дверь, войти. Я боялась даже думать о том, что может произойти с Бастиндой, если хозяйка обнаружит ее до моего появления. Вряд ли несчастный зверек проживет хотя бы десять минут после этого. Придется взять свои вещи, Бастинду и уехать к маме с папой. Благо, в шкатулке на тумбочке у меня еще оставалась небольшая сумма денег – хватит, чтобы купить что-нибудь из еды и доехать до родительского дома.

Придя на остановку, где, кроме меня, не было ни души, я с ногами взобралась на лавочку, уткнулась в колени лицом, обхватив себя покрепче руками, чтобы хоть как-то сохранить тепло. Начал накрапывать дождик, а автобуса все не было. Изредка мимо пролетали машины, время от времени проходили полупьяные подростки, ветер отчетливо доносил их громкий смех вперемешку с матерной бранью. Почему-то теперь мне было совсем не страшно. Пошарила в кармане. На счастье там оказались мятые десять рублей – как раз на одну поездку в общественном транспорте. В голове вертелась песня: «…Если есть в кармане пачка сигарет, значит все не так уж плохо на сегодняшний день и билет на самолет с серебристым крылом…» Сон потихоньку стал одолевать меня, бороться с ним с каждой минутой становилось все труднее и, в конце концов, утомленная волнениями, я задремала.

Разбудил меня негромкий рокот мотора, раздававшийся совсем близко. Вздрогнув, я открыла глаза. Прямо передо мной на мотоцикле, отражающем стальными боками свет ночных фонарей, вальяжно, словно король на троне, восседал байкер. Одет он был в кожаную косуху с множеством заклепок, которая распахивалась на груди, обнажая черную футболку с красочно изображенной на ней оскаленной волчьей мордой, а также, видавшие виды, потертые джинсы с дырой на колене. Голова была повязана темной банданой, из-под которой свисали длинные русые волосы. Щеки заросли рыжеватой щетиной, вероятно, их обладатель не брился целую неделю. Лицо его, довольно молодое и приятное, казалось смутно знакомым, но я так и не вспомнила, где могла его видеть.

- Красавица, закурить не найдется? – спросил он. Лукаво прищуренные глаза откровенно и нагло меня разглядывали, не упуская, казалось, ни единой детали моего весьма плачевного облика.

- Нет, не найдется! - хрипло ответила я и повернулась так, чтобы в свете фонарей как можно лучше было видно мое красное, опухшее лицо. Я надеялась, что этого будет достаточно для того, чтобы непрошенный собеседник укатил на своем мотоцикле за тридевять земель. Не тут-то было! Пошарив по карманам, он с плутоватым видом вытащил мятую пачку сигарет, извлек из нее две тонкие палочки, одну из которых протянул мне.

- Спасибо, не курю! - сказала я. Молодой человек пожал плечами, затолкал отвергнутую сигарету обратно в пачку и спрятал в карман. Затем в его руках появилась красная пластмассовая зажигалка, из которой ему далеко не с первой попытки удалось высечь пламя. Наконец байкер прикурил свою сигарету и мечтательно, с явным удовольствием затянулся, наполовину прикрыв блестящие глаза.

- А я вот курю, - заявил он. Повисла пауза. Мужчина беззастенчиво меня рассматривал, продолжая молча дымить сигаретой. Я старалась не встречаться с ним взглядом, сохраняя на лице отсутствующее выражение. Наконец, навязчивое внимание байкера стало меня утомлять, мне неприятно было любопытство, таившееся в этом настойчивом взгляде, стремившемся поймать и удержать самую душу. Я закрыла глаза, чтобы больше его не видеть. Почувствовала, что замерзаю, холод постепенно проникал в каждую клеточку моего тела. Моросящий дождик мелкими иголочками колол беззащитную кожу. В голове вертелась только одна мысль: «Господи, пусть все это скорее закончится!» И тут я почувствовала, как что-то теплое и тяжелое укрыло мои плечи, защитив от пронизывающего ветра и холодных капель. Незнакомый, будоражащий запах окутывал меня: смесь намокшей кожи, табака, бензина и еще чего-то невыразимо приятного. Запах нес ощущение тепла и защищенности. Пахло мужчиной. Я открыла глаза: рядом со мной на корточках сидел байкер, на плечи мне была накинута его косуха.

- Спасибо! - только и могла прошептать я, укутываясь в добротную куртку и глубже вдыхая исходящий от нее терпкий аромат. Почувствовала, что постепенно оттаиваю. Он улыбнулся, казалось, одними губами. В глазах, однако, затаилась печаль  

- Ей-богу, не за что. Меня зовут Вадим. Можно Вольф – так привычнее.

- Вера, - представилась я, и в первый раз с симпатией взглянула на собеседника. И опять в его жестах, повороте головы мелькнуло что-то до крайности знакомое и почти сразу исчезло. Я так и не поняла, кого мне напомнил этот молодой, симпатичный мужчина. На всякий случай спросила

- Мы с Вами раньше встречались?

- С тобой, - поправил он - Говори мне «Ты», а то я чувствую себя стариком.

- И все-таки? - настаивала я, ничуть не смущаясь. Он помолчал, казалось, обдумывая что-то, а потом, добродушно улыбнувшись, сказал:

- Знаешь, я приехал в ваш город только сегодня утром, а до этого ни разу здесь не был.

- Слушай, - начала я, решив сразу прояснить ситуацию – Я же понимаю, что сейчас мало похожу на прекрасную принцессу. Что тебе от меня нужно?

И опять взгляд, пронизывающий насквозь. Вольф улыбнулся

- Да я и сам не знаю, - наконец проговорил он, опустив глаза и как бы рассматривая что-то у себя под ногами

– Не спится мне. Решил по городу прокатиться – посмотреть, где что. Еду мимо остановки, вижу – девушка одна сидит, мерзнет. Я же понимаю, что ты не погулять вышла за полночь в этой своей куцей маечке в такой холод собачий. Ближе подъехал – смотрю, лицо у тебя… э … опухло малость. Я думал, может, побил кто-нибудь или еще чего. Помочь хотел, в общем. А ты такая сидишь, неприступная что ли. Я уж с какого боку и подойти к тебе не знаю. Вот думал, может сигаретку спросить, а больше в голову ничего не пришло.

«Что ж, если этот молодой человек искренне хочет помочь, так грех этим не воспользоваться в моем-то положении!» – подумала я и сказала

- Мне очень нужно сейчас добраться до одного места. А автобус что-то задерживается. Понимаешь, вопрос жизни и смерти. Не мог бы ты меня подвести? Правда, денег у меня нет…

Он выслушал меня внимательно, чуть склонив голову на бок. Потом взглянул загадочно:

- Поехали!

Встал и, повернувшись спиной, пошел к мотоциклу, стоящему у дороги. Я поспешила за ним, придерживая накинутую на плечи куртку.

Глава 4

Мы мчались на мотоцикле вдоль освещенной огнями городской трассы. Ветер свистел в ушах, впереди себя я видела широкую спину Вольфа и его развевающиеся светлые волосы. Я обхватила руками молодого человека, чтобы не упасть, и чувствовала твердые, словно вырезанные из дерева, мышцы под тонкой футболкой. Моим замерзшим рукам постепенно передавалось тепло его тела, и они отогревались, кровь по венам бежала быстрее. Время от времени мы останавливались, я показывала дорогу. Наконец, притормозили у знакомой пятиэтажки. Во дворе, освещенном тусклым светом фонарей, было тихо, безлюдно. Я спрыгнула с сидения и принялась расстегивать куртку, чтобы вернуть ее владельцу.

- Оставь! – негромко сказал Вольф. Теперь он стоял прямо передо мной, настолько близко, что я почувствовала исходящий от него тонкий аромат. Ничего себе, байкер – мелькнула у меня мысль. Запах был головокружительный и явно очень дорогой. Руки с длинными пальцами накрыли мои, мешая продвижению молнии вниз. Лицо в желтоватом свете уличных фонарей казалось ликом ночного демона – Я не для того вез тебя в такую даль, чтобы ты околела в какой-нибудь подворотне.

- Все это, конечно, очень мило, – ответила я, вытаскивая руки из-под его ладоней – но имей в виду, что другого случая вернуть куртку у меня уже не будет.

- Поживем – увидим – усмехнулся Вольф и посмотрел так, что по всему телу у меня побежали мурашки.

- Что ж, спасибо тебе за все! – сказала я, вспомнив о том, что нельзя терять ни минуты - До свидания.

- Удачи! – негромко ответил он. Я развернулась и со всех ног бросилась к дому.

Подойдя к двери квартиры, прислушалась: внутри раздавался шум, кто-то определенно там был. У меня от страха похолодело в груди. Оставалось только надеяться, что Бастинда еще жива. Я позвонила в дверь. Глазок на мгновение потемнел, и почти сразу же мне открыли. На пороге стояла хозяйка, злорадно ухмыляясь.

- Ага, явилась - не запылилась. Что ж, чем раньше – тем лучше, иди, забирай свои вещи.

Я молча вошла и, не разуваясь, кинулась в комнату, где стояла клетка с Бастиндой. Она была открыта – крысы там не было. Я решила, что Бастинда прячется в своем домике, сделанном из цветочного горшка, так она поступала всегда, если в доме были чужие. Я позвала

- Бася, Бастинда, иди сюда, девочка! - Напрасно. Зверек так и не выглянул.

- Что, ищешь свою мерзкую тварь? – послышался за спиной ехидный голос хозяйки – Вот она, здесь, полюбуйся.

Я резко обернулась. От увиденного меня чуть не хватил удар: за спиной гадко улыбающейся хозяйки обретался жирный рыжий котяра, в зубах у него беспомощно висела придушенная Бастинда.

- Я квартирку-то от воров караулить собралась и котика с собой взяла. Вот Барсик мой и пригодился. Нечего тут крыс вонючих разводить! – сказала явно довольная собой хозяйка.

Не помня себя, я ринулась к коту, на ходу отталкивая хозяйку, да так, что сшибла ее с ног, и она мешком рухнула на пол.

- А-а-а, ты что же это вытворяешь, дрянь такая! – завыла хозяйка. Но, я ее почти не слышала. Все мое внимание сосредоточилось на том, чтобы изловить кота, который, почуяв неладное, стал удирать в направлении кухни вместе со своей добычей. Я бросилась ему наперерез и кот, недолго думая, юркнул в приоткрытую дверь ванной. Я заскочила следом, на ходу включая свет.

- Ага, попался! – сказала я, закрывая дверь на шпингалет. Снаружи уже ломилась хозяйка, осыпая меня проклятиями. Когда я стала подходить ближе, кот, видимо, осознал, что деваться ему некуда. Тогда он бросил стеснявшую его ношу и заметался в поисках выхода. Я подбежала к Бастинде, которая неподвижно лежала на холодном плиточном полу. Взяла в руки маленькое истерзанное тельце с безвольно обвисшим хвостом, прижалась ухом к исцарапанному брюшку. С облегчением я услышала частые удары крохотного сердечка. Потом уже заметила, что зверек таращит на меня испуганные глазки и тихонько, жалобно попискивает. Видать, кот уже успел изрядно ее потрепать. Кошки, – вспомнила я – Не сразу убивают добычу, а сначала играют с ней, то ловят, то отпускают. Меня передернуло при мысли о том, что пришлось пережить безобидной ласковой Бастинде. Главное, что моя любимица жива, напомнила я себе. С остальными проблемами уж как-нибудь справлюсь. Сунув крысу за пазуху, я до верху застегнула куртку и для верности подтянула нижний ремешок, чтобы Бастинда не вывалилась. Зверек устроился поудобнее и затих. Только сейчас я вспомнила о коте, который все это время трясся в противоположном углу, и о подозрительно примолкшей хозяйке квартиры. Решительно подойдя к двери, я открыла ее, распахнув настежь.

- Вылезай! – сказала коту.

Хозяйка тем временем выкатила из комнаты мой синий дорожный чемодан на колесиках и поставила его у входной двери, где уже стояла клетка Бастинды.

- Я собрала все твое барахло. Забирай и проваливай к чертовой матери! – зло прошипела она.

Я подошла к чемодану и открыла его. Там, как попало, были свалены мои вещи. Вроде бы все более или менее ценное хозяйка положила. Не доставало лишь ноутбука, подаренного мне на день рождения родителями, и шкатулки с деньгами. Молча я направилась в комнату за оставленными вещами.

- Куда поперлась-то? Там уже ничего твоего нет! – послышался истеричный голос хозяйки. Я, как всегда, пропустила сказанное мимо ушей.

Ноутбук нашелся на столе. Открыв заветную шкатулку на прикроватной тумбочке, я обнаружила в ней только железную мелочь, тогда как там должно было быть еще две крупных купюры. Вздохнув, я отправилась искать хозяйку, прихватив с собой ноутбук и остатки денег.

- Где деньги из шкатулки? – спросила я равнодушно, застав хозяйку за принятием валерьянки на кухне. Она вытаращила на меня глаза и поперхнулась водой, которой запивала таблетку. На меня полился поток грязных ругательств.

- Какие тебе деньги…! Из-за тебя и так замок менять придется, придурочная! Нет, вы поглядите, какая наглость! За месяц не заплачено, а она еще и денег каких-то требует!

Я поняла, что спорить бесполезно. За пазухой завозилась Бастинда и, неловко повернувшись, жалобно пискнула. На меня навалилась чудовищная усталость, захотелось уйти поскорее, куда глаза глядят. Я повернулась и пошла к двери, где стоял мой чемодан. Сунула туда ноутбук, застегнула замки, взялась за ручку одной рукой, другой - открыла дверь и взяла клетку Бастинды. В спину мне продолжали сыпаться проклятия, очевидно поток красноречия был неиссякаем. Шаг, другой, хлопок закрывающейся двери за спиной - вот и все, в этом городе у меня больше не было дома.

Я вышла во двор, где по-прежнему было тихо и темно. Добрела до ближайшей лавочки и села. Посмотрела на часы - было без четверти три. Что делать дальше я попросту не знала. Поехать к родителям теперь нельзя – денег, за исключением мелочи, у меня нет. К тому же, еле живая Бастинда, скорее всего, просто не вынесет долгого путешествия. Наверное, нужно пойти в милицию, рассказать про украденную сумку и попросить, чтобы они созвонились с родителями. Хотя, в общем-то, я слабо представляла себе, куда именно идти и где эту милицию искать. Решила, что доберусь до вокзала и обращусь к дежурному милиционеру. Автобусы, наверное, еще не ходят, так что придется идти пешком. Бессонная ночь давала о себе знать – спать хотелось невыносимо, но засыпать было ни в коем случае нельзя, чтобы не лишиться оставшихся вещей.

Я встала, собираясь продолжить свой путь и вдруг, откуда-то раздалась трель мобильного телефона. Во внутреннем кармане куртки ощущалась вибрация. За пазухой испуганно завозилась Бастинда. Я расстегнула молнию, нащупала карман и вытащила из него мобильный телефон. Очевидно, Вольф забыл его в куртке и, наверное, уже обнаружил пропажу. И действительно, судя по номеру, звонили с домашнего телефона.

- Да, – сказала я, нажав кнопку приема вызова.

- Привет, красавица. Не разбудил? – раздался в трубке знакомый голос.

- Что-то не спится, - сказала я со смешком - Надеешься вернуть свое имущество, оставленное в порыве великодушия?

- Угадала. Мне без мобилы никак, – мягко проговорил Вольф.

- Что ж, забирай хоть сейчас! – ответила я, подумав о том, что надо достать что-нибудь на смену куртке из чемодана и пересадить Бастинду.

- Говори адрес, я сейчас приеду, – послышалось в трубке. Тут я вспомнила, что, в общем-то, теперь нигде не живу, но Вольфу об этом знать вовсе не обязательно. Поэтому поспешно сказала

- А давай лучше я к тебе зайду?

В трубке послышался легкий смешок

- Храбрая какая. Ну, заходи – чаю попьем.

Он продиктовал мне адрес, который я постаралась запомнить, и добавил

- Там в кармане, где мобильный был, есть немного денег – на такси тебе хватит. Через пять минут жду.

На этом разговор прекратился. Я, как следует, порылась во внутреннем кармане и вытащила оттуда три сторублевки. Набрала по памяти номер телефона такси и вызвала машину. Через десять минут я уже подъезжала к указанному Вольфом дому – недавно построенной панельной высотке.

Глава 5

Двери лифта c грохотом распахнулись и выпустили меня с чемоданом на площадку четвертого этажа. В подъезде царила гулкая тишина, в которой особенно отчетливо слышалось цоканье моих каблуков. Выглядела я, должно быть, не самым лучшим образом: сонная, растрепанная, в косухе с чужого плеча и, к тому же, с опухшим лицом. Но деваться было некуда. Вольф был единственным человеком в этом городе, к которому я могла пойти. Довольно быстро я нашла квартиру с нужным номером и остановилась перед холодной железной дверью, так и не решаясь нажать кнопку звонка.

Должно быть, прошла минута или две, пока я собиралась с духом. Неожиданно лязгнул замок, из открывшейся двери повеяло домашним теплом, и на пороге возник мой недавний знакомый. Одет он был в потертые джинсы и белую майку с загадочной надписью «American dream». На голове красовалась привычная темная бандана, повязанная поверх длинных пепельно-русых волос. Действительно, американская мечта. Вот уж на ком совершенно не отразилась бессонная ночь, свеж как утренний бриз, - с некоторой завистью подумала я. Стоя босиком на светлом ламинированном полу прихожей, Вольф с видимым интересом разглядывал меня.

- Я бы налил тебе чаю, но, на площадке его пить неудобно. Хотя, если сядешь на чемодан, будет получше, – заметил он совершенно серьезным тоном. В глазах, однако, плясали веселые чертики. Я даже не нашла слов для достойного ответа и пока соображала, бессмысленно хлопая ресницами, он схватил меня за запястье и без церемоний втащил в ярко освещенную прихожую. Как только я переступила порог, Вольф тут же захлопнул двери, отрезая мне путь к отступлению, и отобрал чемодан. Не дав опомниться, схватил за нижний ремешок куртки, вытащил его из пряжки и в один миг расстегнул молнию. Косуха распахнулась и явила взору Бастинду, отчаянно вцепившуюся когтями в мой топик, и изо всех сил балансирующую хвостом, чтобы не упасть.

- Ну нифига себе аксессуарчик! – присвистнул в изумлении хозяин. Я, несмотря на жуткую усталость и груз неразрешимых проблем, расхохоталась, глядя на его потрясенное лицо. Впрочем, замешательство длилось не долго, Вольф ухватил меня за плечо, развернул спиной к себе и стащил куртку. Я едва успела подхватить на руки Бастинду. Когда повернулась, хозяин уже протягивал мне пару больших мужских тапочек.

- Так, чего задумалась? Надевай и проходи, хватит уже у дверей торчать. Слова не особенно любезные, но сказаны мягким, чуть насмешливым тоном. Я сунула ноги в теплые тапки, прошла вперед и немного осмотрелась. Обычная однокомнатная квартира производила впечатление просторной, светлой, но какой-то нежилой. Бежевый ламинированный пол, простые белые стены – почти как в гостинице. Я вошла в комнату. Довольно большое помещение, но мебели совсем немного: уютный, цвета сливок диван, возле него журнальный столик со стеклянной столешницей, напротив помещался телевизор, внушительных размеров рабочий стол с включенным компьютером и кресло. У самых дверей - раздвижной шкаф-купе. Окно, за которым, судя по всему, находился балкон, было занавешено легкими белыми шторами.

Вольф пока не появлялся в комнате, по всей видимости, ушел готовить чай. Воспользовавшись его отсутствием, я первым делом осмотрела Бастинду, и с удивлением обнаружила, что та окончательно пришла в себя после пережитого кошмара. Царапины, конечно, стоило бы смазать йодом, но в целом ничего страшного. Почувствовав внимание, зверек обрадовался и стал слегка меня покусывать, напрашиваясь на игру. Выпустить крысу побегать на хозяйский диван я так и не решилась, а потому, просто посадила ее себе на плечо, отложив игры до лучших времен.

Не зная чем себя занять, села в кресло у компьютера и слегка тронула мышку. С экрана монитора вмиг исчезла чернота, уступив место яркой цветной фотографии, украшавшей рабочий стол хозяина. Внимательно вглядевшись, я подпрыгнула от изумления: на снимке дружески обнявшись, стояли Вольф и Верховский. Фоном для фотографии служил самолет, расположившийся на взлетной полосе, и эти двое позировали, стоя на трапе. Верховский был в распахнутом развевающемся черном пальто и строгом костюме с галстуком, тщательно выбритый, стильно причесанный, словом, такой, каким я видела его еще совсем недавно в офисе. Он смотрел в камеру строго, без улыбки. Вольф, небритый, в красной куртке, мешковатых джинсах, с кепкой на голове, напротив, жизнерадостно улыбался, открывая белоснежные зубы.

В памяти в одно мгновение всплыли отвратительные подробности моего недавнего столкновения с Верховским и последующего увольнения с работы. Одно воспоминание об этом вызвало прилив холода к кончикам пальцев. На глаза опять навернулись слезы несправедливой обиды. Я пыталась взять себя в руки, но нервы, расшатанные тревогами и бессонной ночью, окончательно вышли из-под контроля. Каким-то чудом удавалось не зареветь от жалости к себе и безысходности.

Почувствовав, что хозяйка вот-вот заплачет, сидящая на плече Бастинда взволнованно принялась обнюхивать мои щеки, пару раз лизнула в утешение и слегка куснула за ухо, чтобы взбодрить. Я взяла зверька на руки, погладила серую шелковистую шерстку и почесала животик. Крыса слегка присвистнула от удовольствия, ее умильная мордочка, казалось, говорила: «Не переживай, ведь мы с тобой вместе! Уж, как-нибудь прорвемся, только не плачь!»

- Будет праздник и на нашей улице, Бася! - тихонько сказала я своей любимице.

В коридоре послышались шаги, и в комнату вошел Вольф с большим металлическим подносом в руках. Он подошел вплотную ко мне, и, заметив, что я разглядываю его фотографию, тихо рассмеялся

- Надо же, любопытная какая!

- А кто это с тобой на снимке? – спросила я, затаив дыхание.

Вольф удивленно вскинул брови, похоже, мой интерес казался ему чрезмерным, но все-таки ответил

- Это брат мой. Старший. С ним я из Москвы и приехал. У Сереги здесь бизнес налаживается, помочь попросил.

- Значит, ты тоже бизнесмен? – придав голосу оттенок вежливой заинтересованности, уточнила я.

- Да какой из меня бизнесмен! – поморщился Вольф - Я программистом работаю. Брату помогаю.

- Вы, что же, вместе здесь живете? – я почувствовала, как кровь отливает от щек.

Вольф отрицательно покачал головой и сказал, глядя куда-то в сторону

- Да нет, один живу. Квартиру вот снимаю. Брат в гостинице поселился. Серега привередливый мужик, ему прислуга нужна. А мне и так хорошо. Не люблю гостиницы. Мне в них неуютно как-то.

Вольф поставил поднос на столик и жестом предложил мне присоединиться. Посадив Бастинду на плечо, я пересела на мягкий диван. Сразу же хозяин поставил передо мной большую синюю кружку с крепко заваренным чаем. На поверхности дымящегося ароматного напитка плавал тонкий золотистый кружок лимона. К чаю были предложены горячие бутерброды с сосисками и сыром, один запах которых сводил меня с ума, пробуждая поистине волчий аппетит. Не дожидаясь приглашения, я взяла булку с сосиской, пересадила Бастинду на колени и отломила ей кусочек хлебца.

Проголодавшийся зверек ухватил лапками угощение и принялся его с аппетитом поедать. Вольф сел рядом, в пол оборота ко мне. Расслабленная поза хозяина дома говорила о том, что чувствовал он себя весьма непринужденно, чего нельзя было сказать о его гостье. Сознание того, что я пью чай в компании брата своего бывшего шефа, неприятно щекотало нервы. С веселым интересом, читавшимся в темно-серых блестящих глазах, Вольф наблюдал за насыщением крысы.

- Жадина какая. А ты чего не ешь? – обратился он ко мне – Небось, такая же голодная, как твоя крыса! – и снова в глазах засверкали насмешливые искорки.

Я не заставила себя долго упрашивать и принялась за еду, запивая бутерброд большими глотками сладкого горячего чая. Никогда еще еда не казалась мне такой вкусной как сейчас.

Пока я насыщалась, хозяин, не спеша, прихлебывал чай из кружки. Время от времени я ловила на себе взгляд его слегка прищуренных глаз с тлеющим где-то в глубине загадочным огоньком. Вольф не торопился продолжить разговор, давая мне время утолить голод. Его любопытство было сравнимо с интересом исследователя, наблюдающего за каким-нибудь редким животным.

Бастинда насытилась первой. Оставив недоеденным кусок булки, она в миг спрыгнула с моих колен на диван и деловито побежала к Вольфу. Я хотела, было, поймать беглянку, но хозяин опередил меня, ловко ухватив крысу загорелой рукой. От такого бесцеремонного обращения Бастинда на миг опешила, но тут же пришла в себя, вывернулась, резко крутанув хвостом, и тяпнула Вольфа за палец.

- Кусается! - радостно воскликнул мой новый знакомый, отдернув пострадавшую руку. На какое-то время крыса полностью завладела его вниманием. Моя любимица нападала на Вольфа с притворным ожесточением, а тот оборонялся одной рукой, стараясь завалить ее на спину.

Почему-то их веселая возня подействовала на меня успокаивающе. Проблемы отодвинулись на второй план, вытесненные этой забавной сценкой. Сытая и умиротворенная, я не заметно для себя задремала. Прежде чем провалиться в глубокий сон, почувствовала, как чьи-то заботливые руки укладывают меня в горизонтальное положение, укрывают одеялом и подсовывают что-то мягкое под голову. Кажется, я бессвязно бормотала слова благодарности, проваливаясь в долгожданное забытье.

Глава 6

Я открыла глаза и секунду не могла сообразить, где нахожусь. В комнате не было ни души. Я прислушалась. До моих ушей через открытую форточку доносился только обыкновенный уличный шум: ездили машины, дворник подметал опавшие листья. Дышалось легко, воздух был свеж и прохладен, пахло чужим, незнакомым жильем. Серый утренний свет пробивался сквозь неплотно задернутые шторы, слегка раздуваемые легким ветерком.

Неожиданно с ужасающей ясностью на меня нахлынули воспоминания о событиях вчерашнего дня. Предательство Андрея, мое позорное увольнение с работы и потеря съемного жилья. Вспомнила я свою ночную встречу с Вольфом и как потом оказалась в его квартире… Боже, да ведь я все еще у него – молнией пронеслось в голове. Как же я могла заснуть в чужом доме рядом с едва знакомым мужчиной, оставив без присмотра Бастинду? Кстати, а куда подевалась моя крыса? Я рывком села на кровати, оглядываясь вокруг. И только сейчас заметила клетку, стоящую на столике, отодвинутом в противоположный угол комнаты. Откинув теплое одеяло, я вскочила с постели и подбежала к клетке. У меня отлегло от сердца. Бастинда, свернувшись калачиком, мирно спала на подстилке из бумаги. Неподалеку от зверька в маленьком блюдце была налита чистая вода. Рядом с клеткой лежала записка, написанная мелким мужским почерком. "Будь как дома" – с удивлением прочитала я.

Ну, уж нет, спасибо, конечно, за гостеприимство, но у меня сегодня полно дел. Надо пойти в милицию сообщить о пропаже сумки и позвонить папе с мамой, чтобы забрали меня домой. Так что, пожалуй, я все-таки пойду восвояси прямо сейчас. Если, конечно, отсюда можно выйти. Внезапное подозрение закралось в душу, и я со всех ног бросилась в прихожую. Так и есть! Массивная входная дверь заперта снаружи на ключ. Какое разочарование! Придется, все-таки, подождать хозяина.

- Ладно, – вздохнув, сказала я самой себе – в конце концов, спешить мне теперь особо некуда. Надо хотя бы спасибо человеку сказать. Впрочем, помыться мне все-таки не мешает. И поесть.

Ванная комната встретила меня стерильной чистотой. Здесь имелось все, что могло понадобиться: душевая кабина, свежие полотенца и белоснежный махровый халат большого размера. Я даже отважилась посмотреть на себя в зеркало. К моему удивлению, оказалось, что краснота и припухлость, которые вчера испортили мне весь вечер, бесследно исчезли за ночь. Из зеркала на меня глядела вполне здоровая и привлекательная особа со спутанной гривой черных волос и блестящими глазами.

Настроение мигом улучшилось, напевая себе под нос, я разделась и забралась в душевую кабину. Уж если пользоваться гостеприимством – так на всю катушку! Включила теплую воду и зажмурилась от удовольствия: вместе с грязью под звонко шелестящими струями душа с меня сходили все горести и обиды. В один миг почувствовала себя обновленной, готовой встретить любые удары судьбы. Завернувшись в пушистый махровый халат, с полотенцем вокруг головы, я выплыла из ванной, намереваясь выпить чашечку кофе и позавтракать.

В небольшой опрятной кухне нашлась скромная пища для бедной странницы: свежий йогурт, большой ярко-оранжевый апельсин, порезанная ломтиками ветчина, тарелочка с аппетитно поджаренными тостами и еще не совсем остывший кофейник.

Налив себе кофе, я села за стол и включила телевизор. Кажется, в эфире шли новости местного телевидения. Я пила крепкий ароматный кофе и с наслаждением хрустела поджаристым тостом, почти не слушая, что говорили по телевизору.

Вдруг, совершенно неожиданно на экране крупным планом появилась моя фотография, и строгий голос диктора сообщил: "Управлением внутренних дел разыскивается Винницкая Вера Анатольевна…, подозреваемая в совершении кражи ювелирных изделий из магазина "Золотой век" в особо крупных размерах. Всех, кто может, что-либо сообщить о местонахождении данного лица просьба позвонить по телефону…"

От услышанного у Винницкой Веры Анатольевны голова пошла кругом. Кофе остыл, кусок не лез в горло. Ну, вот и допрыгалась! Вдобавок ко всем неприятностям, теперь впереди замаячила реальная перспектива угодить в тюрьму! От страха коленки затряслись мелкой дрожью. И как только меня угораздило вляпаться в такую историю? Так, нужно сосредоточиться и вникнуть в происходящее. Ну, допустим, тот, кто украл сумку, даром времени не терял и в тот же вечер умудрился обнести ювелирный магазин. Предположим, шустрый такой жулик. Похоже, тут все, кроме меня, шустрые, даже милиция. Так вот, вполне вероятно, что на месте преступления вор случайно или умышленно оставил, к примеру, мой мобильный. И теперь меня ищут. Наверное, кража была совершена, когда я ночью в одиночестве дремала на остановке, дожидаясь автобуса. Сколько я там просидела, прежде чем Вольф подобрал меня? Наверное, час или около того. А подтвердить это некому. Времени вполне достаточно для того, чтобы украсть и спрятать похищенное. Словом, алиби, как это принято говорить в детективах, у меня нет. А вот мотив вполне понятный: с работы уволилась, денег нет, жить не на что.

Как бы то ни было, в тюрьму мне определенно не хотелось. Может, сбежать? Правда, без денег и документов далеко не убежишь. Вот если бы у меня по крайности были ювелирные изделия, похищенные из магазина "Золотой Век" в особо крупных размерах, тогда еще, куда ни шло. А так никаких шансов. Пойти в милицию и рассказать об украденной сумке? Можно, конечно, но мне, скорее всего, не поверят, да и сидеть в какой-нибудь камере предварительного заключения, вместе с бомжами, приятного мало. Лучше всего затаиться на время, до тех пор, пока следствие не найдет настоящего преступника. Легко сказать, затаиться! А попробуй вести подпольное существование без запасов еды и надежного укрытия. К родителям ехать теперь и думать нечего – у них искать будут в первую очередь, всех знакомых проверят. Остается только… Ну, конечно! Если Вольф согласится не выдавать меня, никому и в голову не придет, что я здесь. Кажется, он собирается пробыть в городе два месяца. Вот и отлично! За это время многое может измениться. Пожалуй, поживу у этого байкера, если, конечно, приставать не станет. Впрочем, у него, наверное, подружек и без меня хватает, так что можно не беспокоиться. А если гости придут – буду скрываться в кладовке. Гулять изредка и только в темное время суток, чтобы никто не видел. Ем я мало (все относительно, конечно) и мола бы взять на себя работу по дому. Мужчина живет один, все время занят, готовить и убирать в квартире некому. Может, его устроит такой вариант? Разумеется, если Вольф поверит мне. Придется убедить. Рискованно, конечно, но иного выхода нет.

Весь день я промучилась сомнениями и страхами, ожидая прихода хозяина. Чтобы произвести благоприятное впечатление, оделась скромно: джинсы и мягкий свитер цвета топленого молока, который, к счастью не сильно помялся в чемодане. Волосы тщательно расчесала и распустила по плечам. Чуть-чуть подкрасила тушью ресницы, тронула губы помадой и слегка подрумянила щеки. Получилась славная, симпатичная девочка, вовсе не напоминающая злостную нарушительницу закона. Для усиления эффекта – по капельке духов "Ангел" за уши и на запястья. Вот теперь пусть попробует меня выгнать! Почувствовав себя увереннее, я накормила Бастинду и принялась готовить ужин, благо в холодильнике нашлось все необходимое.

Когда за окном уже окончательно стемнело, я стала накрывать на стол и, наконец, услышала скрежет ключа в замке. Ну, что ж, по крайней мере, против сочных отбивных с жареной картошкой, восхитительный аромат которых разносился по всей квартире, Вольфу будет трудно устоять. А после я уж сумею как-нибудь с ним договориться, ведь с сытым и довольным мужчиной дело иметь гораздо проще. С этими мыслями я неторопливо выплыла навстречу хозяину.

В открытую дверь повеяло прохладой, Вольф вырос на пороге, нагруженный двумя тяжелыми пакетами из супермаркета. И куда, спрашивается, человеку столько еды? Одет он был в какую-то невообразимую линялую курточку, грязноватые джинсы и кроссовки с развязанными шнурками, длинные русые волосы, повязанные банданой на пиратский манер, растрепались. Лицо, заросшее короткой щетиной, выглядело усталым. Внимательные серые глаза остановились на мне и неожиданно потеплели.

- Выспалась? – весело спросил Вольф, пристраивая пакеты на пол и закрывая за собой дверь. Затем с наслаждением принюхался:

- Пахнет заманчиво. Похоже, ты даром времени не теряла.

- Конечно, – с достоинством ответила я – Несмотря на то, что кто-то забыл разбудить меня утром.

Собеседник выдержал мой укоризненный взгляд, ни разу не моргнув, и усмехнулся.

- Ну, извини. Будить тебя опасно для жизни – ты брыкалась как антилопа гну. Так что я счел за лучшее не рисковать собственным здоровьем.

Очевидно, шутка показалась хозяину удачной, и он засмеялся, обнажив крепкие белоснежные зубы. Тоже мне, принц - Щелкунчик! Я напомнила себе, что ссориться с Вольфом в данный момент не в моих интересах и с трудом сдержала язвительную реплику, готовую сорваться с языка. Вместо этого мило улыбнулась и сказала

- Что ж, во всяком случае, съесть приготовленный мною ужин ты можешь безо всякого риска.

Похоже, роль приветливой хозяюшки мне дается с большим трудом. Ничего не поделаешь, придется научиться говорить, скромно опуская глазки "Да, сэр! Нет, сэр! Чего изволите, сэр?"

Глава 7

- Значит, Серега уволил тебя в первый же день. Удивительно.

Только что поужинавший Вольф с удовольствием отхлебнул из бутылки большой глоток пива и лениво откинулся на спинку дивана. Во взгляде его прищуренных глаз читалась нескрываемая насмешка.

- Между прочим, я сама уволилась! – возмущенно воскликнула я, гордо выпрямившись в своем кресле – А все потому, что твой Серега – невыносимый тиран.

- Ага, он настоящий монстр! – жизнерадостно согласился Вольф и поморщился, словно пиво вдруг показалось ему горьким - А жених твой хлыщ и порядочная сволочь, так что нечего о нем жалеть.

Я вздохнула, смущенно потупив взор

– Да нет, я не жалею. Обидно просто. Думала, любит меня, замуж собиралась.

- Вот и радуйся, что не вышла. Рано тебе еще замуж! – наставительно заметил мой собеседник. Повисла пауза. Казалось, молодой человек о чем-то задумался, низко опустив голову. Пепельно-русые волосы каскадом упали ему на лицо, почти скрыв его волной живого серебристого шелка.

- И как долго ты собираешься здесь прятаться? - тихо спросил Вольф, неожиданно уставившись на меня волчьим, немигающим взглядом своих льдисто-серых глаз. А ведь он красивый мужчина, вдруг совсем некстати подумалось мне. Не то чтобы классический красавец, вовсе нет. Для этого у него слишком резкие черты лица, нос опять же явно длинноват, но…. Я прогнала досужие мысли и принялась поспешно убеждать хозяина

- Слушай, я тебя не стесню. Сидеть буду тихо, как мышка. И потом, мне можно запросто доверить домашние дела, я все умею: прибирать, готовить и…

- Прислуга мне не нужна! – прервал меня Вольф таким тоном, что дальнейшие увещевания показались абсолютно бесполезными. Я поняла, что он не намерен дальше обсуждать эту тему, и окончательно решил меня выставить. Что ж, похоже, моя последняя надежда рухнула. Осталось только уйти с достоинством, не обнаруживая перед Вольфом собственного отчаянья. Стараясь сохранить лицо, я с трудом проговорила:

- Ладно, тогда давай прощаться. Спасибо тебе за все и …

Хозяин внимательно посмотрел на меня и вдруг как бы невзначай бросил

- Оставайся, если хочешь.

- Но ты же сам сказал, что прислуга тебе не нужна, – неуверенно начала я.

- Это верно, однако, я найду, чем тебя занять, - и на лице собеседника вдруг появилось такое выражение, как у кота, который смотрит на целую миску сметаны. О чем это он? Если он считает, что я… Да нет же, не может быть! И все-таки, почему у него такой масляный и липкий взгляд? И улыбочка эта хищная, блудливая… Вот так же совсем недавно смотрел на меня его братец. Теперь сходство между ними просто поражало. Неужели, Вольф и в самом деле думает, что в благодарность за приют, я стану с ним спать? Впрочем, чего еще ожидать от этого испорченного жителя столицы. Вот, негодяй! Я возмутилась

- Ты не правильно меня понял, я хотела всего лишь честно отработать свое проживание.

- Похвально, я двумя руками за! – с усмешкой промурлыкал мужчина, продолжая лениво меня разглядывать. Ах, мерзавец!

- Но не так. Не этим! – прошипела я, поднимаясь с кресла.

Неожиданно Вольф засмеялся. От стыда я не знала, куда себя деть. Но, чем больше смущалась, тем сильнее его разбирало.

- Не этим, это не чем? – спросил хозяин сквозь смех – Секс в обмен на продовольствие, так, что ли? НАТО отдыхает. Если хочешь, можем, обсудить и этот вариант. Правда, изначально, я собирался тебе предложить нечто совсем другое. – Он явно надо мной издевался, а я молчала, не находя слов, лихорадочно соображая, как теперь вырулить из столь нелепого положения. Но тут Вольф пришел мне на помощь

- А ты рисовать умеешь? – неожиданно спросил он.

- Немного. Училась когда-то в художественной школе. А что, ты хочешь заказать мне свой портрет? – поинтересовалась я, слегка повеселев. Хозяин вдруг стал серьезен и заговорил спокойным деловым тоном

- Понимаешь, тут у нас трудность возникла. Открываем новый компьютерный центр, а вывески до сих пор нет. Серега заказал одним ребятам эскиз сделать, а они что-то динамят. Может быть, ты поможешь?

Предложение застало меня врасплох, но, немного подумав, я решила что справлюсь

- Я попробую, конечно. Нужна бумага, карандаши, краски…

- Нет, – покачал головой Вольф – Все должно быть сделано с помощью компьютерной графики, чтобы можно было сразу отдать вывеску в производство.

- На компьютере я рисовать не умею, – с сожалением призналась я.

- Научим! – весело отозвался Вольф - Два дня тебе на освоение инструментария, и к концу следующей недели хотелось бы получить эскиз. Лучше, конечно, несколько вариантов, чтобы было из чего выбирать. Ну, что, договорились?

Мы скрепили соглашение рукопожатием, которое почему-то заставило мое сердце учащенно забиться. Прежде чем разорвать его, Вольф на миг задержал мою руку в своей, большой и крепкой. Я ощутила исходящие от него волны уверенности и силы, отогреваясь в них, словно слабое растение в живительных лучах солнца.

Вот так у меня появилась новая работа. Правда, неожиданная и у весьма странного работодателя, но все-таки она давала нам с Бастиндой шанс на спасение. Кроме того, самой придумать вывеску для компьютерного центра: подобрать цвета, рисунок, шрифт – что может быть увлекательнее? И, вдобавок, хозяин научит меня азам компьютерной графики. Похоже, мое вынужденное затворничество будет небезынтересным!

Глава 8

В тот же вечер Вольф настоял на том, чтобы я сама установила на компьютер специальную дизайнерскую программу.

- Эта программа - теперь твой рабочий инструмент. Вроде карандаша и кисточки. Ты должна уметь ее устанавливать, – сказал мой работодатель наставительным тоном и сунул мне в руки стопку разноцветных лазерных дисков.

- Как прикажете, шеф! – я постаралась, чтобы в моем голосе прозвучала едва заметная нотка иронии – Правда, я еще ни разу ничего подобного не делала. Боюсь, у меня может не получиться.

- А ты попытайся. Внимательно прочти инструкцию по установке – там все подробно описано.

Ограничившись этим весьма ценным замечанием, Вольф устроился на диване и, взяв в руки пульт от телевизора, принялся переключать каналы. Он выглядел довольным собой и расслабленным, словно сытый хищник на лежбище. Я же, напротив, разозлилась и занервничала, осознав, что хозяин намерен бросить меня наедине со сложной для новичка задачей.

- Удачи! – усмехнулся мой новый шеф и сосредоточил свое внимание на просмотре какого-то боевика.

Что ж, я принялась за дело. Компьютерные премудрости давались мне с большим трудом, я все путала и постоянно ошибалась, выходила из себя и ругалась, на чем свет стоит, но не сдавалась. Изредка, когда я совсем уже оказывалась в тупике, озадачившись какой-нибудь сложной формулировкой в инструкции, хозяин нехотя поднимался с дивана и шел на выручку. Мне было крайне неуютно в эти моменты. Вольф смотрел в монитор из-за моего плеча, стоя вплотную ко мне, так что я остро ощущала его близость. Длинные волосы молодого человека мягко касались моих плеч, загорелые пальцы стремительно пробегали по клавишам. Была во всем этом какая-то тревожащая интимность, которой я, будь моя воля, предпочла бы избежать. Впрочем, мужчина не позволял себе ничего лишнего и не задерживался возле меня дольше, чем было необходимо. В конце - концов, программу все-таки удалось установить, и я в изнеможении откинулась на спинку кресла.

- Давай на сегодня закончим, – попросила я усталым голосом – Уж очень спать хочется.

Вольф выключил телевизор, отложил пульт в сторону и, лежа на диване, потянулся всем телом. Медленный, нарочито – чувственный жест. Затем перевернулся на живот, подперев голову руками, и уставился на меня сонным взглядом.

- Спать? Как скажешь. А где ты ляжешь, с краю или у стенки? – как бы невзначай поинтересовался он.

Я опешила

- Как это где? Намекаешь, что мы будем спать в одной кровати?

- А у тебя есть другое предложение? – вкрадчиво осведомился хозяин - Или, может, ты ляжешь на полу? Только учти, там жестко.

- Но прошлой ночью я здесь спала одна! – принялась возражать я.

- Прошлой ночью я не ложился вовсе, что, кстати сказать, вредно для здоровья. Так что определяйся поскорей, а то у меня уже глаза слипаются, – поторопил Вольф, демонстративно зевнув.

- Э-э, ладно, раз уж деваться некуда, то я лягу у стенки. Только обещай, что приставать не будешь! – попросила я, отводя взгляд куда-то в сторону.

- Об этом, надо было думать раньше, до того, как проситься пожить к одинокому дяде, – ответил хозяин и, заметив, как я переменилась в лице, добавил – Впрочем, я стараюсь, по возможности, не смешивать работу и секс, – он вдруг хитро улыбнулся, глядя мне в глаза, и тихо повторил

- По возможности…

- Вот и хорошо! – бодро отозвалась я – Целиком и полностью разделяю твою точку зрения. Рада, что мы все выяснили и мне не придется бояться за свою добродетель.

- Бояться? – удивился Вольф – Женщины, обычно, сами хотят со мной пообщаться. И ужасно обижаются, если я им отказываю. Может, когда ни будь и ты попросишь? – тут он склонил голову на бок, задумчиво меня разглядывая – Пожалуй, тебе бы я не отказал.

- Какая самоуверенность! – покачала я головой.

- Нравится? – засмеялся Вольф.

- Что именно? Твоя исключительная бесцеремонность? Или ужасное самомнение?

- Мое неотразимое обаяние! – улыбка молодого человека стала еще шире.

Я смерила шутника строгим взглядом и поспешила заметить

- Не действует, увы.

- Да неужели? – тихо, почти шепотом спросил Вольф. Встал и неторопливо двинулся ко мне, глядя прямо в глаза. Я словно завороженная смотрела, как он приближается, будучи не в силах подняться с кресла. У меня как будто отнялись ноги. А мужчина, казалось, никуда не торопился. Подойдя вплотную ко мне, он стал медленно надо мной склоняться. Стало понятно, что вот сейчас он меня поцелует и с этим уже ничего нельзя поделать. Я закрыла глаза и внутренне сжалась, готовясь к тому, что должно было последовать, потом ощутила, как его гладкие, прохладные волосы скользнули по моей щеке и…

- Дыши! – сказал вдруг рядом со мной совершенно будничный голос. Я распахнула глаза, оказалось, что Вольф всего-навсего выключает компьютер. Справившись с этой задачей, он повернулся и вышел из комнаты, на ходу бросив:

- Через десять минут – отбой. Не тяни время.

Честно говоря, я почему-то ощутила легкое разочарование, словно мне на самом деле хотелось, чтобы Вольф меня поцеловал. А может, так оно и было? Глупости! Просто я устала, перенервничала, вот и лезет в голову, черт знает что. Вольф, конечно, на редкость привлекательный мужчина. И, должно быть, привык к тому, что женщины гроздьями вешаются ему на шею. Ничего, придется отвыкать. Да этот тип просто не понял еще, с кем связался. Уж я-то постараюсь, чтобы у него поубавилось самомнения. С этими мыслями я принялась готовиться ко сну: нашла в своем чемодане новую пижаму, пожелала Бастинде спокойной ночи и отправилась в ванную.

Не смотря на распоряжение хозяина, я всеми силами старалась отдалить тот момент, когда нужно будет лечь с ним в одну постель. Поэтому довольно долго приводила себя в порядок: умывалась, расчесывала волосы, надевала пижаму. Потом, чтобы еще немного потянуть время, отправилась на кухню попить водички. Услышав, как молодой человек зашел в ванную, я вернулась в комнату, рассчитывая поскорее лечь и заснуть до его появления. В помещении царил полумрак, верхний свет был выключен, горел только небольшой светильник над раздвинутым диваном. Что ж, спальное место оказалось довольно просторным, от белоснежной постели веяло чистотой и свежестью. К счастью, Вольф положил два одеяла. Я укуталась в одно из них, легкое и теплое, постаралась лечь как можно дальше от края, отвернувшись к стене.

Через некоторое время я услышала, как молодой человек вошел в комнату. Шаги были тихие, едва различимые, словно у крадущегося зверя. Погас свет, диван негромко скрипнул, похоже, Вольф лег в постель рядом со мной. Боже, как же теперь уснуть? Расслабиться в такой обстановке было почти невозможно, и я всеми силами пыталась на что-нибудь переключить внимание. Чтобы поскорее уснуть, стала считать про себя до тысячи.

- Не получается, правда? – произнес совсем близко низкий, чуть хрипловатый голос.

- Что именно? – спросила я, не оборачиваясь, в ушах стоял громкий стук моего собственного сердца.

- Успокоиться, заснуть…

Я резко повернулась. В серебристом свете луны, лившемся сквозь неплотно задернутые шторы, увидела Вольфа. В небрежной позе молодой человек лежал на боку, подперев голову рукой, и был наполовину обнажен, на нем остались лишь тесные, облегающие джинсы. Блики света ложились на его плечи и грудь замысловатым узором, тело казалось совершенным, словно выточенным из гладкого камня рукой искусного мастера. Лицо же оставалось в тени и я, как ни старалась, не могла разглядеть его.

- Дай-ка мне руку, – негромко попросил Вольф, протянув ко мне раскрытую ладонь.

- Еще чего! – занервничала я, как можно дальше отодвигаясь от своего опасного соседа.

- Боишься! – усмехнувшись, прошептал хозяин.

- Ни сколько! – заверила я скорее себя, чем Вольфа, с нарочитой небрежностью протянув ему руку. Тот час его длинные, теплые пальцы осторожно обхватили мое запястье, нащупывая пульс.

- Ну, конечно, – тихо засмеялся Вольф - У тебя сердце стучит, как у пойманного зайца. Расслабься, я тебя не съем.

Верилось с трудом, и я уже собиралась закончить общение и отвернуться к стенке, но тут он сказал

- Закрой глаза, я расскажу тебе одну историю.

Из любопытства, я подчинилась. Мужчина, не отпуская моей руки, заговорил низким, бархатным голосом, напоминающим теплый коньяк

- У одной моей знакомой, – начал Вольф - Были на редкость чувствительные руки. Особенно запястья. И вот, когда какой-нибудь мужчина прикасался к ним, поглаживал их, примерно так, -

тут Вольф стал осторожно водить большим пальцем вдоль внутренней стороны моего запястья

– Она начинала замечать, что дышит в такт этим мягким, неторопливым поглаживаниям. Удивительно, но она чувствовала необыкновенное умиротворение. Ей было по-настоящему тепло и уютно. Это ощущение полного комфорта девушка связывала с человеком, который находился рядом с ней. Она слышала его голос, внимала каждому слову, и все больше и больше проникалась доверием к нему. Ей казалось, что она знает этого мужчину уже целую вечность, что именно с ним у нее какая-то особая, мистическая связь. И тогда сердце ее начинало излучать тепло. Скорее жар…. –

Тут голос Вольфа стал нарастать, зазвучал взволнованно, в нем появились чувственные придыхания и хрипловатые нотки

- Да, именно жар…. Он разгорался внутри…. В ее груди, – рука хозяина легко дотронулась до моей груди, прикрытой лишь скользким шелком пижамы

- …. Потом спускался ниже…. Еще ниже…. К животу, – тут рука Вольфа скользнула под одеяло и едва ощутимо обвела контуры моего живота

- И дальше, между ног…. – пальцы мужчины медленно, нежно стали поглаживать меня между ног поверх шелковистой пижамы

- Девушка ощущала внизу живота пульсацию…. сначала медленную, но постепенно нарастающую…. Ей было хорошо…. Так необыкновенно хорошо…. Между ног у нее становилось горячо и влажно…. Она чувствовала, что желает отдаться этому человеку, раскрыться для него, подарить ему наслаждение…. И понимала, что только он сможет удовлетворить ее полностью….

- Ты тоже хочешь этого …. Здесь…. Сейчас…. Со мной…. – выдохнули мне прямо в лицо оказавшиеся вдруг совсем близко губы Вольфа и накрыли мой рот ошеломляющим властным поцелуем. Когда я вспоминаю этот момент, то сама удивляюсь, почему в моей голове не возникло даже мысли о сопротивлении. Напротив, я жаждала этих ласк до такой степени, что отвечала мужчине едва ли не с большим пылом, чем его собственный. В один миг я оказалась наполовину раздетой, и даже не заметила, как. Казалось, его губы и руки были повсюду, он неотвратимо поглощал меня, не оставляя ни единого шанса на спасение. Но мне все было мало, я хотела поскорее освободиться от этой навязчивой потребности, которую ему непонятно как удалось разбудить во мне. Поэтому я стала поглаживать Вольфа поверх грубой, шероховатой ткани его джинсов, явственно ощущая сквозь ткань его возбуждение. И когда мои руки нащупали ширинку и принялись расстегивать ее, мужчина вдруг засмеялся, хриплым, грудным смехом

- Помедленнее, моя радость…. Я ведь не железный….   – останавливая, он накрыл мою руку своей, а потом нежно, но настойчиво завел ее мне за голову и там продолжал удерживать, стиснув железным кольцом своих пальцев. Его губы вновь вернулись к моему рту, терзая и мучая его. Кажется, я издавала какие-то дикие стоны, выгибалась навстречу Вольфу, абсолютно потеряв над собой контроль. Он принялся стаскивать с меня шелковые пижамные брюки и вдруг….

- Что за …. – мужчина негромко выругался и резко отпрянул. Я внезапно оказалась на свободе, чувствуя себя так, будто меня облили ледяной водой. Через секунду свет ударил в глаза – Вольф включил бра над диваном. Обнаженная кожа от холода покрылась мурашками, и я вдруг с ужасом поняла, что лежу почти голая с наполовину спущенными штанами.

Я поторопилась отползти к стенке, закуталась по шею в одеяло и только тогда отважилась посмотреть вокруг. И охнула, по смятым простыням ко мне скакала обезумевшая Бастинда, похожая на маленького серого бельчонка. Крыса спасалась бегством, хотя вроде бы ни кто за ней не гнался. Хозяин, тихо бормоча себе под нос проклятья, рассматривал что-то у себя на лодыжке, я пригляделась, похоже – крысиный укус. И как только Бастинде удалось выбраться из клетки? Во всяком случае, если бы не она, Вольф уже довершил бы начатое….

Я неожиданно с изумлением осознала, что едва не отдалась этому человеку, забыв обо всех своих опасениях, по собственной воле и без особых усилий с его стороны.

А туда же – подумала я и горько усмехнулась - пыжилась и хорохорилась. Мол "...Вольф еще не знает, с кем связался…. Со мной все его попытки сто процентов потерпят крах…" А вышло-то совсем наоборот. Мне оставалось только с сожалением признать этот факт. Бастинда тем временем юркнула под одеяло и затихла, устроившись у меня под боком.

- Посади свою крысу в клетку! – охрипшим голосом велел Вольф. Его длинные светлые волосы были в беспорядке, глаза блестели. Заметив, что я никак не реагирую, он поискал что-то вокруг себя и выудил из смятых простыней мою пижамную кофту. Протянул ее мне, но я не взяла, все еще пребывая в каком-то оцепенении.

- Хорошо. Я сам отнесу. Да, не бойся, ничего ей не сделаю… Даже колыбельную спеть могу…

Представив Вольфа, поющим колыбельную крысе, я против воли улыбнулась.

- Не нужно. Я сейчас оденусь, и мы уйдем, – наконец, произнесла я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. А в голове была только одна мысль – бежать из этого дома, куда глаза глядят, и поскорее.

- Стоп. Я ничего не понял, – Вольф, зажмурившись, тряхнул головой, отчего его спутанные, чуть влажные волосы живописно рассыпались по плечам – Еще недавно ты хотела остаться. Что изменилось? – Теперь он смотрел на меня исподлобья, очень внимательно, сосредоточенно. Я почувствовала себя кроликом, которого готовится проглотить удав. Ощущение было неприятное, я смутилась и отвела взгляд.

- Тебе было плохо? – голос звучал требовательно, как на допросе. Врать не имело смысла, поэтому я призналась

- Хорошо. – Собственный охрипший голос показался мне слишком тихим и бесцветным.

Вольф шумно втянул в себя воздух, словно разговор становился для него утомительным

- Так в чем дело?

Я, все еще не осмеливаясь поднять на него глаза, попыталась объяснить

- Просто, если я останусь… Мы с тобой…

- Займемся сексом, – негромко закончил за меня хозяин – Ну и что? Мы хорошо проведем время, – он выдержал паузу, словно подыскивая нужные слова - А ты даже могла бы воспользоваться моим к тебе…. особым отношением, – последнюю фразу Вольф произнес таким интимным, бархатным тоном, что у меня по спине побежали мурашки.

- Да не хочу я ничем пользоваться. А то, что случилось, было против моей воли, - возразила я. В глазах хозяина появился насмешливый огонек.

- Да неужели? Скажи еще, что я тебя насиловал.

- Нет …. Не насиловал. Просто я почему-то не могу тебе сопротивляться. Я тебя совсем не знаю, и даже не уверена, нравишься ли ты мне. А вот остановиться не могу, не получается. И…

- Ладно, хватит! – поморщившись, как от зубной боли, прервал меня Вольф – Будем считать, что я все понял, осознал и так далее…

- Должно быть, на почве всех этих событий у меня просто поехала крыша… - печально призналась я, решившись, наконец, взглянуть на собеседника. Вольф долго молчал, склонив голову на бок, словно обдумывая что-то. Когда он заговорил, его голос звучал тихо, почти как шепот

- Если бы не твоя крыса, я уже взял бы тебя. Без всякой там романтической чепухи и девичьих симпатий. В сущности, это так просто... – Вольф криво усмехнулся - И ты с полным правом можешь считать себя жертвой.

- Но почему? Зачем тебе это? – потрясенно пробормотала я.

- А хочется! – мужчина беззвучно рассмеялся – И, кроме того, я решил, что нам с тобой надо переспать, чтобы нормально жить вместе.

Сказанное Вольфом добило меня окончательно, и я взорвалась

- Вы с братом очень похожи. Считаете себя кем-то вроде господа бога, и плевать вам на остальных. Ну, все, с меня хватит! Уж лучше к бомжам в обезьянник, чем с тобой под одной крышей.

Тут я откинула одеяло, мигом соскочила с постели и заметалась по комнате в поисках своих вещей

- Ненавижу, ненавижу! – бормотала я себе под нос, на ходу натягивая свитер и пытаясь влезть в джинсы прямо в пижамных брюках. Тесные штаны никак не желали на меня налезать, в конце - концов, я запуталась в них, потеряла равновесие и грохнулась на пол. Это стало последней каплей, и я заревела. Вот так, позорно сидя на полу и размазывая кулаками по лицу слезы. Я плакала горько, безудержно, со всхлипами до икоты. И вдруг почувствовала, как сзади меня обхватили теплые мужские руки. Вольф уселся рядом, прижав меня к себе, стиснув одновременно руками и коленями. У меня не было сил вырываться, да и все равно не смогла бы. Его спутанные волосы падали мне на лицо, я почти ничего не видела. Он что-то шептал мне, ласковое, успокаивающее и целовал в макушку, как ребенка.

Я затихла, вдыхая его запах, согреваясь его теплом, но меня все еще трясло, словно от озноба. Он стал целовать мои мокрые от слез щеки. Поцелуи были нежные, едва ощутимые, они порхали по моим щекам, как крылья бабочки. Мне хотелось повернуться и посмотреть ему в лицо, но Вольф никак не давал мне это сделать, я только слышала его тяжелое, прерывистое дыхание. Он что-то говорил, я прислушалась

- …все будет, когда сама захочешь…. тебе еще придется меня упрашивать… я раскладушку куплю…. Не плачь больше…

Глава 9

Как бы то ни было, хозяин дал понять, что не собирается просто так меня содержать и свой хлеб я должна полностью отрабатывать. Что ж, такое положение дел меня вполне устраивало. Единственное, о чем я волновалась, так это как бы Вольф опять не начал свои домогательства. Но беспокойство оказалось напрасным. Мы больше не спали вместе, Вольф поставил для меня раскладушку на кухне. В те редкие часы, когда мы встречались (а обычно это происходило рано утром и поздно вечером), общение наше сводилось к обсуждению моих успехов по освоению дизайнерской программы и созданию эскизов. За завтраком молодой человек говорил, каких результатов ожидает от меня к вечеру, а после ужина мы вместе просматривали разработанные эскизы. При этом я ни разу не увидела в глазах хозяина ничего хотя бы отдаленно напоминающего чувственный интерес. Вольф не стеснялся выказывать свое недовольство, если что-то его не устраивало. А вот похвалы от него я никогда не слышала. Казалось, он заботился только о том, чтобы я как можно лучше сделала работу и закончила ее в срок.

Все это привело меня к мысли, что я больше не волную Вольфа как женщина. И почему-то вместо облегчения, я испытывала досаду. Подобное отношение хозяина уязвляло меня до глубины души, хотя я сама себе в этом упорно не признавалась. Лежа ночами без сна на своей раскладушке, я вспоминала тот момент, когда едва не отдалась Вольфу. Раз за разом я прокручивала в памяти минуты близости. Это стало моим наваждением, я словно вновь переживала все испытанные ощущения в мельчайших подробностях. Домысливала, как все это могло бы продолжиться и чем завершиться. Охваченная смутными желаниями я ворочалась с боку на бок на своем неудобном ложе и, когда Вольф будил меня рано утром, вставала словно лунатик, и, проклиная все на свете, брела умываться в ванную.

День ото дня Вольф становился все требовательнее и придирчивее, больше нагружал меня работой, тогда как силы мои были на исходе. Дошло до того, что, сидя днем за компьютером, я грезила о моментах близости с хозяином. Мысли об этом, похожие на горячечный бред, существовали как бы параллельно и присутствовали всегда, чем бы я ни занималась. Гнать их от себя было бесполезно, да я и не пыталась, находя в этой утонченной пытке особое, болезненное удовольствие. Тем не менее, неконтролируемые фантазии подтачивали меня, забирая огромную часть моих душевных сил. Я стала задумчивой, рассеянной, вялой. Впрочем, хозяин тоже казался усталым и несколько угнетенным, видать их с братом бизнес шел не так уж гладко. Обычно, когда я ложилась спать, он еще работал за компьютером, а когда просыпалась – уже уходил по делам. Когда я спрашивала его, почему он так мало отдыхает, то в ответ слышала: «На том свете отдохну!».

Однажды после ужина и просмотра эскизов я попыталась развлечь Вольфа, предложив сыграть партию в шахматы. Среди вещей хозяина мною была замечена потрясающей красоты шахматная доска с изящно вырезанными фигурами. В детстве я часто играла с папой, и вот теперь мне захотелось устроить шахматный поединок с Вольфом. Ведь то, как человек ведет себя во время игры, во многом отражает его склад характера, интеллект, темперамент. Словом, у меня появился шанс узнать эту загадочную личность поближе. Идея пришлась молодому человеку по душе и мы, прихватив с собой шахматную доску, устроились на диване. Расставляя свои фигуры (он собирался играть черными), хозяин между делом спросил:

- Тебе мат поставить в два хода или в четыре?

Выискивая среди фигур белого коня, я спокойно поинтересовалась:

- Какая самоуверенность. С чего ты решил, будто я не способна выиграть?

Вольф усмехнулся:

- Честно говоря, я в этом уверен.

Выудив из свалки фигур коня, я хотела поставить его на доску, но передумала и спросила

- Почему, собственно? – и посмотрела на собеседника, надеясь поймать его взгляд, но он, склонившись над доской, продолжал, как ни в чем не бывало, расставлять свои пешки

- А потому что женщины, как правило, не умеют играть в шахматы. И вообще мало на что годятся, – произнес он все это, не сердясь, ласково, как-то снисходительно даже.

- Разве только на то, чтобы с ними спать, – мрачно закончила я. Вольф первый раз за все это время посмотрел мне в глаза. Взгляд был долгий, изучающий. Наконец, хозяин улыбнулся и сказал тихо

- Совершенно верно. Твой ход, моя радость…

Партия оказалась недолгой. Я успела передвинуть две пешки. Вольф тоже сделал два хода – пешкой и ферзем, после чего спокойно объявил:

- Шах и мат.

В растерянности я глянула на доску. Белый король оказался запертым в ловушку из моих же собственных фигур, беззащитный перед грозно стоящим напротив черным ферзем Вольфа. Уходить было некуда – клетки впереди сторожил ферзь, и закрыться нечем, потому что пешки назад не ходят. «Мат дураков» - вот как это называлось. Не поднимая глаз от доски, я попросила:

- Давай еще партию сыграем. Просто я с детства не играла в шахматы, весь навык растеряла…

Вольф молча принялся ставить свои фигуры в исходную позицию.

На сей раз, партия продолжалась несколько дольше. Мы оба успели сделать по четыре хода, прежде чем хозяин негромко произнес:

- Мат!

И опять мой король был в западне. На сей раз, черный ферзь подошел к нему вплотную, злобно возвышаясь на соседней клетке. Но съесть его королем не было никакой возможности, так как сзади ферзя надежно защищал черный слон. Я опять оказалась в пролете и по-настоящему на себя разозлилась. Как же так, раньше ведь у меня получалось, или папа мне нарочно поддавался? Как бы то ни было, предстояло собраться и выиграть хотя бы одну партию, если хозяин вообще соизволит продолжить. «Надо представить, что я снова играю с папой» – сказала я себе – «И перестать отвлекаться на внешние раздражители, вроде изящных рук Вольфа, неспешно передвигающих фигуры или длинных светлых ресниц, в задумчивости прикрывающих холодные глаза».

- Вольф, я прошу еще одну партию. В последний раз, пожалуйста…

Хозяин взглянул насмешливо, и, слегка наклонив голову, промолвил:

- К Вашим услугам …

И снова мы расставили фигуры. По началу дела мои шли неплохо, и вроде бы мне почти удалось совершить атаку на вражеского короля, когда вдруг я неожиданно и глупо лишилась ферзя. Вольф ловко поменял на него свою пешку. Убирая с доски съеденную фигуру, хозяин заметил:

- Если кто-то подставляет пешку, подумай, может это не потому, что она у него лишняя…

Потеря одной из ключевых фигур повергла меня в уныние. Чтобы как-то отдалить свое неминуемое, как мне казалось, поражение, я попросила отложить партию.

- Что ж, продолжим в следующий раз, – снисходительно согласился Вольф. Я вяло попрощалась, и отправилась спать на свою раскладушку.

Глава 10

Был вечер среды. Вольф, задумчиво подперев голову рукой, рассматривал эскизы вывески для компьютерного центра – все, что мне удалось наработать за день. Серебристые волосы, как всегда, повязаны темной банданой. Ноги, упирающиеся под столом в стену, обуты в кеды с развязанными шнурками.

Предметом пристального внимания стал один из лучших моих эскизов. На желтом фоне объемными буквами было выведено название компьютерного центра и красовалось изображение

ноутбука цвета фуксии. Все вместе выглядело впечатляюще. Во всяком случае, мне так казалось. Но, увы, молодой человек почему-то все больше хмурился:

- Покупайте ма-а-демы со стразами… - глубокомысленно изрек Вольф, закрыл изображение и перешел к следующему файлу.

- Ого … - Вариант, где яркие буквы названия как бы танцевали вокруг сидящей за лэптопом нарисованной блондинки, заставил хозяина насмешливо изогнуть брови.

– Вечерком добро пожаловать к нам на стриптиз…

           Глядя, как молодой человек один за другим закрывает оставшиеся эскизы, даже не удостоив их комментариями, я приуныла. Ведь я много работала и, честно говоря, надеялась произвести впечатление…

            - Это все? – недовольно вопросил мой мучитель. Расстроенная, я кивнула. Он развел руками и подытожил:

            - Не катит.

- А чего тебе бы хотелось? – Фраза прозвучала двусмысленно. Я почувствовала, как щеки заливаются предательским румянцем, и отвела взгляд. Повисла пауза.

- Нашему новому магазину, – проигнорировав мое смущение, строго начал Вольф - Нужно, чтобы вывеска выглядела респектабельно, - Слово «респектабельно», он подчеркнул особо, сделав на нем ударение.

- То есть скучно! – бросила я. Хозяин начинал меня раздражать. Сидит себе равнодушный, вальяжный, да еще и издевается над моими эскизами. Во что бы то ни стало, мне хотелось затеять с ним ссору. Но не тут-то было. Мужчина только устало вздохнул, словно ему пришлось иметь дело с капризным ребенком:

- Именно. Вывеска как раз и должна внушать доверие разным скучным людям.

- Например, таким, как твой братец… – не унималась я, в надежде, что укол достигнет своей цели. Но хозяин почему-то не обиделся. Напротив, улыбнулся ласково:

- Ну да, таким как мы, старым перечникам, покупающим железки.

- Ты вовсе не старый…- возразила я, сама не зная зачем.

- Благодарю за комплимент… – глаза собеседника блеснули насмешливо, хотя тон был самый серьезный

- И не перечник…

- Еще раз спасибо… - на сей раз, он даже изобразил шутливый поклон. Я с горечью осознала, что вновь подпадаю под власть чудовищного обаяния Вольфа.

- Ты просто обыкновенный столичный развратник!– выпалила я с досады, не заботясь о производимом впечатлении. Вольф пропустил сказанное мимо ушей. Поднялся с места, бросив на ходу:

- Работай. Солнце еще высоко.

- Вообще-то, уже давно стемнело, – проворчала я, страшно недовольная собой.

- Надо же! А я и не заметил…

Только в пятницу вечером Вольф, просмотрев очередную партию эскизов, нашел, что два из них вполне ничего. Я вздохнула с облегчением, хотя мне самой выбранные варианты казались слишком скучными и консервативными. Но спорить я не стала. Вольф предложил на следующее утро отправиться за город, чтобы отметить окончание работы. Желание хоть ненадолго вырваться из заточения пересилило страх быть разоблаченной, и, немного поколебавшись, я согласилась.

На следующий день, едва я проснулась, хозяин велел мне поторопиться со сборами. Я не заставила себя долго ждать: быстро умылась, натянула джинсы и свитер, заплела волосы в косу, слегка подкрасила глаза. На кухне для меня уже приготовлен был плотный завтрак: горячий кофе и тосты с сыром и ветчиной. Закончив с едой, я вышла в прихожую, где ожидал меня Вольф. На нем были знакомые мне рваные джинсы, футболка с волчьей мордой и кожаная куртка. Довершала наряд все та же черная бандана, повязанная поверх распущенных волос. В руках у хозяина был мотоциклетный шлем, который он протянул мне.

- Надевай, будем тебя прятать.

Тут я впервые за долгое время   вспомнила о том, что нахожусь в розыске, и приуныла.

- Тебе нечего бояться! – тихо проговорил Вольф, серьезно посмотрев своими удивительными серебристыми глазами. И почему-то я сразу же успокоилась.

            На улице нас ждал припаркованный у подъезда мотоцикл. Хозяин сел за руль, я устроилась сзади, обхватив его руками. Взревел мотор, и машина тронулась с места. Что это была за поездка! Свежий осенний ветер бил мне в лицо, мимо с фантастической скоростью пролетали деревья, пешеходы, дома. После недели вынужденного заточения я вдруг захлебнулась свободой. Какая-то сумасшедшая радость плескалась в моей крови, норовя вырваться наружу и захлестнуть меня с головой. Мои руки обнимали Вольфа, я ощущала себя опьяненной его близостью.

            Вскоре мы выехали за пределы города, по обеим сторонам дороги потянулся лес, одетый в багряные и золотистые тона. Вольф свернул с проезжей части, мы неожиданно оказались на берегу озера. Тут хозяин остановил мотоцикл, заглушив шум мотора:

- Приехали! –   не оборачиваясь, сказал он. Я спрыгнула с сидения, сняла с головы шлем и осмотрелась:

- Как же здесь красиво! – только и смогла выдохнуть я. Действительно, окружавший меня пейзаж был великолепен. И сонный осенний лес, и пасмурное небо, затянутое облаками, и чуть подернутая рябью озерная гладь. Пахло лесной свежестью, хвоей и влажными листьями. Вольф подошел сзади и обнял меня за плечи: я не нашла в себе сил отстранить его.

- Пойдем! – шепнул он едва слышно

- Куда? – нехотя поинтересовалась я, не желая лишаться его объятий.

Он тихо рассмеялся

- Клад искать.

Я обернулась и удивленно взглянула на Вольфа, он выглядел невозмутимым, только серые глаза хитро поблескивали.

- Ну, пойдем, – согласилась я. Куда бы я только не пошла с ним сейчас! Он словно почувствовал мое настроение и, взяв меня за запястье, повлек в лес.

Мы шли среди деревьев, под нашими ногами едва слышно шелестели опавшие листья. Вольф уверенно вел меня куда-то, и мне оставалось только послушно следовать за ним. Наконец, мы остановились возле старой березы. Вольф отпустил мою руку и, нагнувшись, стал что-то искать среди листвы у самых корней. Через мгновение он выудил небольшую плетеную корзину и с торжествующим видом продемонстрировал ее мне

- А вот и клад! -   проговорил он, лукаво улыбнувшись. Открыл крышку и извлек из корзины бутылку шампанского и два изящных бокала, один из них протянул мне. Откупорив бутылку, Вольф наполнил сначала мой бокал, а затем и свой.

Бокалы мелодично зазвенели, внутри у меня что-то дрогнуло. Чтобы скрыть волнение, я принялась пить ледяное шампанское и не останавливалась до тех пор, пока не выпила все до капли. Голова закружилась, и я подняла глаза на Вольфа. Он смотрел на меня, не отрываясь, лишь слегка отпив из своего бокала. Этот взгляд сковал мою волю: сил противиться ему у меня просто не было. Медленно, очень медленно, глядя мне в глаза, Вольф протянул руку и взял у меня бокал. Затем, поставил бокалы на землю, привлек меня к себе и поцеловал, почти грубо, головокружительно.

Я ощутила, как земля уплывает из-под моих ног. Колени подкашивались. Я вдруг оказалась прижатой спиной к шершавому стволу дерева, теплые мужские руки пробрались под мой свитер и блуждали по телу, умело возбуждая. Вольф продолжал целовать меня, жадно, упоительно. Его пальцы делали со мной что-то невообразимое, я была словно в лихорадочном жару, но вместе с тем дрожала так, словно меня бил озноб.

- Надо попросить, моя радость … - шепнул он мне в ухо, его поцелуи скользили вниз, оставляя влажный след на шее – Всего один раз… - Его слова доносились до меня словно сквозь пелену тумана.

Подчиниться ему.

"Может, и ты когда-нибудь попросишь? Пожалуй, тебе бы я не отказал" – вдруг, отчетливо всплыла в памяти фраза. И лицо Вольфа насмешливое, самоуверенное. Попроси…

- Нет!

Слово взметнулось как щит, оно вырвалось внезапно, почти бессознательно. Но, прозвучав, словно предало мне сил, и я резко оттолкнула Вольфа.

Секунду он смотрел на меня затуманенным взглядом, тяжело переводя дыхание. Неожиданно тихо рассмеялся.

- Ладно… поехали отсюда.

Глава 11

Мы вновь сели на мотоцикл и понеслись по направлению к городу. На сей раз, я не обращала никакого внимания на окрестности. Даже шлем одеть забыла, он так и болтался, привязанный к седлу. Перспектива быть пойманной и угодить за решетку как-то перестала меня волновать. Вольф зачаровал меня не хуже, чем змея полевую мышь. Всего обиднее было чувствовать, что хозяин в глубине души презирает меня. Иначе как объяснить все уколы, насмешки, вскользь брошенные фразы о том, что женщины годны лишь для постели…. Интересно, зачем я вообще ему понадобилась, такому умному и самодостаточному? Одно мне было ясно: маленькие зверьки годятся только в пищу зубастым хищникам.

Занятая своими мыслями, я не сразу заметила, что мы оказались в центре города. Миновав разноцветные витрины, кинотеатр с яркими афишами и многолюдные кафе Вольф притормозил напротив гостиницы. У входа в отель, являющий собою образец респектабельности, дежурил толстый усатый швейцар в ливрее.

- Слезай, приехали, – повернувшись ко мне, спокойно сказал Вольф. Я непонимающе уставилась на него.

- Слезай, говорю, – терпеливо повторил молодой человек. Я послушно спрыгнула с сидения. Внезапно Вольф оказался рядом, ухватил меня за руку, с силой развернул и потащил к дверям отеля. На мгновение мне показалось, будто швейцар намерен преградить нам путь. Но он всего лишь распахнул перед нами входную дверь и к моему удивлению даже слегка поклонился, взявшись за лакированный козырек фуражки. Когда мы пересекали огромный вестибюль, где восседали надменные портье, я то и дело ловила на себе любопытные взгляды. И чего это они все разом на меня уставились? Если честно, Вольф в своем байкерском наряде выглядел гораздо эффектнее, но почему-то все взоры были устремлены только в мою сторону. Впрочем, никто не сделал ни малейшей попытки нас задержать. Мы вошли в сверкающую зеркальную кабину лифта, и мой спутник нажал одну из кнопок на серебряной панели. Когда, несколько мгновений спустя, двери раздвинулись, перед нами открылось просторная зала с высоким потолком и сияющим паркетным полом. Прямо у лифта нас встречал рослый мужчина в строгом деловом костюме. В груди у меня похолодело. Я узнала это флегматичное лицо с огромным носом и маленькими глазками бультерьера. Оно принадлежало охраннику Мише, тому самому, который скрутил меня при попытке проникнуть в кабинет директора в день моего увольнения из универмага. От внезапно нахлынувших воспоминаний меня кинуло в жар. Бультерьер приветливо улыбнулся Вольфу.

- Здрасьте, Сергей Николаич! - пролаял он басом.

Я почувствовала, как почва уходит у меня из-под ног.

- Что…? - только и смогла прошептать я неожиданно севшим голосом, остаток фразы застрял у меня в горле. Я теперь глядела на своего спутника во все глаза, борясь с ужасными догадками и не желая им верить. А тот, как ни в чем не бывало, кивнул охраннику и прошел мимо, с силой выдернув меня из лифта. Я затравленно оглянулась. В помещении, где мы оказались, были только две двери, одна – неприметная, у лифта, похоже - выход на лестницу, и другая – высокая двустворчатая с ручками из тяжелой бронзы. И обе закрыты. Вдруг, неожиданно для себя самой, я словно с цепи сорвалась. Принялась кусаться и царапаться, в попытках освободить свое запястье из железных пальцев Вольфа. Но тот вдруг изо всех сил прижал меня к себе, лишив возможности двигаться.

- Похоже, у нас снова истерика, – произнес у меня над ухом усталый голос.

- Может, мне вырубить ее, Сергей Николаич? – с энтузиазмом предложил охранник.

- Не надо. Дверь открой!

Миша широко распахнул двустворчатую дверь. Вольф взвалил меня на плечо, как мешок с картошкой, и, не обращая внимания на мои беспорядочные пинки и удары кулаками, быстрым шагом вошел в комнату.

Это была гостиная, самая большая и роскошная, какую мне когда-либо доводилось видеть. Окно во всю стену открывало панораму осеннего города. Снаружи по стеклу стекали первые крупные капли дождя, небо за окном затянуло свинцовыми тучами. Надвигалась гроза. Но в комнате царила удивительная тишина, нарушаемая только шагами хозяина. В центре располагался гигантских размеров пепельно-серый диван, и пара таких же кресел, своей массивностью напоминающих королевские троны. Тяжелый журнальный стол черного дерева с серебряной пепельницей завершал интерьер. Все это я рассматривала из крайне неудобного положения, свесившись вниз головой, пока Вольф, наконец, не бросил меня на диван, обитый холодной кожей. Сам же хозяин развалился в кресле напротив. Никто из нас не произнес ни слова. Раздался резкий щелчок зажигалки, мужчина прикурил сигарету и устало закрыл глаза, положив руки на подлокотники кресла. По комнате поплыло ароматное облачко табачного дыма. В молчании тянулось время. Я разглядывала Вольфа так, словно только теперь впервые увидела. Тонкая сеточка морщин в уголках глаз, аристократический нос, губы с чувственным изломом, высокий лоб с глубокой складкой между бровями – все было таким же, как в то злосчастное утро неделю назад. Правда, тогда эти чуть впалые щеки были тщательно выбриты, а теперь заросли щетиной. Да и волосы распущены и повязаны банданой, но я могла бы поклясться, что если собрать их в хвост, на висках обнаружатся седые пряди. Может быть, именно из-за них Вольф в тот раз показался мне значительно старше. Конечно, представить такого сноба, каким он тогда явился, небритым и в костюме байкера было попросту немыслимо. Вероятно, на это и был расчет. Я вздохнула и спросила только:

- Зачем?

Звук моего голоса, странно незнакомый, гулким эхом прозвучал в этой огромной комнате. Хозяин, не торопясь, загасил сигарету в пепельнице и, откинувшись головой на спинку кресла, остановил на мне заинтересованный взгляд. Длинные светлые ресницы на половину прикрыли серебристые глаза. Какие чудовища таились на дне этого омута?

- Видишь ли, я уже давно, – Мужчина на мгновение задумался, подбирая слова – Скажем так, мечтаю узнать тебя поближе… - он вдруг загадочно улыбнулся собственным мыслям.

-       То есть, переспать со мной, – уточнила я со злостью. Собеседник беззвучно рассмеялся

-       Мог бы уже не один раз...

Я недобро прищурилась.

- Да ну?

Вольф пристально и с какой-то снисходительной иронией посмотрел мне в глаза. Затем его взгляд скользнул ниже, с видимым удовольствием задержавшись на моих губах. У меня по всему телу прошла волна нервной дрожи. Кровь бросилась мне в лицо. Я опустила глаза.

- Тогда зачем нужна была эта игра?

- Игра… - тихо повторил Вольф – Игра и есть самое интересное. Физический аспект не так важен.

- Значит, ты просто развлекался? – с горечью вопросила я, хотя ответ мне был заранее известен. Во взгляде Вольфа промелькнула искорка сожаления. Или это мне только показалось?

- Можно и так сказать, – голос хозяина звучал вяло, невыразительно.

- А я-то, как последняя дура, едва не влюбилась в тебя! – выпалила я, почти потеряв над собой контроль. Он посмотрел ласково и немного печально

- Тебе повезло. Завидую, ей-богу. Сам я… давно уже не способен. Ни одна женщина не может выиграть у меня даже партию в шахматы, – Вольф невесело усмехнулся - Скучно до тошноты…

Немного помолчав, Вольф заговорил вновь.

- Тебе не на что жаловаться. Во-первых, ты получишь квартиру. Ту, где мы с тобой жили. Это будет мой тебе подарок за те чудесные мгновения, что ты мне доставила.

В других обстоятельствах подобное проявление щедрости несказанно обрадовало бы меня. Подумать только, квартира, да еще такая шикарная, с обстановкой. Мне пришлось бы полжизни работать, чтобы купить все это. Но теперь ни о чем, кроме своей обиды, я думать не могла. Мне даже дышать было тяжело от попыток сдержать слезы. Надо же, оказывается, ему со мной «скучно до тошноты». Конечно, ведь я плохо играю в шахматы, никудышный бухгалтер и, вдобавок, не разбираюсь в компьютерах. Существо второго сорта, развлечение – максимум на неделю. И вот теперь он дарит мне на прощание квартиру, как бросают собаке кость со стола. Еще никто за всю мою жизнь так меня не унижал. Я собрала волю в кулак и сделала попытку огрызнуться

- Ну, уж нет, пусть она достанется следующей дурехе, которой ты запудришь мозги. В качестве утешения.

Вольф вздохнул

- Все стараешься побольнее цапнуть? Зря. Лучше спрячь коготки и послушай. Во-вторых, твои эскизы я отправил в одно неплохое рекламное агентство. А вместе с ними – мои похвальные отзывы о твоей работе в компании «Авангард». Кстати, в агентстве тебе предлагают место дизайнера, им понравился твой нестандартный взгляд на вещи. Соглашайся, ведь бухгалтер из тебя никакой. А насчет влюбленности…. Три дня постельного режима – и эту болезнь как рукой снимет, поверь мне.

- Зато ты, похоже, неизлечим! – покачала я головой, удивленная его цинизмом.

- Совершенно верно, – улыбнулся хозяин, ни сколько не обидевшись.

Наконец, я задала вопрос, который давно уже не давал мне покоя

- Ну почему именно со мной?

Вольф выдержал паузу, а потом неожиданно изобразил изящный поклон, достойный средневекового вельможи.

- Я Сильвер. Помнишь?

От изумления, я ахнула. И какое-то время потрясенно молчала.

- Но…. Как же ты меня нашел? Это ведь невозможно. В чате столько народу со всех концов страны, ни имени, ни адреса там нет… – я осеклась, увидев, как брови Вольфа насмешливо поползли вверх.

- И поэтому можно заигрывать со всеми подряд, не опасаясь последствий, – мягко закончил он за меня, чем окончательно смутил.

- Да, то есть, нет…. И вовсе я с тобой не заигрывала! – должно быть, мое лицо уже напоминало цветом зрелый помидор.

- Заигрывала, – спокойно возразил Вольф – А найти тебя было не сложно. Помнишь, я как-то раз прислал тебе игру? Тебе было любопытно, правда? И ты сразу же установила ее на свой рабочий компьютер. С ней незаметно для тебя установилась программа – шпион. С ее помощью, мне было видно все, что ты делала на своей машине, как если бы я стоял рядом и смотрел через твое плечо. Системное администрирование в вашей конторе никуда не годится, поэтому я имел возможность просматривать вашу бухгалтерскую отчетность и прочие документы. Твой пароль стал мне известен, я посмотрел все фотографии, которые ты принесла на работу. Я оценил твою внешность, мне было интересно болтать с тобой в чате - твои реплики казались такими занятными, они пробуждали давно забытые чувства. Словом, когда у меня наметился отпуск, я решил провести его с тобой. Для этого всего и нужно-то было купить ваш жалкий магазин. Что я и сделал, тем более это вполне совпадало с моими деловыми интересами.

Я слушала и ушам своим не верила. Вот чем, оказывается, обернулось мое на первый взгляд безобидное общение в чате. Впрочем, если бы я вела себя умнее и более ответственно подходила к работе, ничего бы со мной не случилось. Мысль была на редкость горькая, чтобы как-то отвлечься, я попыталась продолжить разговор.

- Пока ты собирался, я могла бы уже сто раз выйти замуж за Андрея, – высказала я первое, что пришло в голову.

- Не могла, – возразил Вольф – Ведь Андрей тоже появился благодаря мне. Вообще-то он работает стриптизером в одном столичном клубе. Я сам его нанял и отправил сюда. Его задачей было не допустить, чтобы у тебя с кем-нибудь до моего приезда сложились серьезные отношения.

Я вспомнила наш роман с Андреем. Первую встречу четыре месяца назад в кафе возле универмага, романтические свидания, поцелуи в машине. Завершенной физической близости у нас с моим женихом никогда не было, он не переходил известной грани. Раньше я думала, что Андрей просто очень серьезно и трепетно ко мне относится, теперь же все встало на свои места. За все время нашего с ним знакомства я ни разу не встречалась с его друзьями, не была у него на работе, не общалась ни с кем из его семьи. Теперь я не могла понять, что тогда нашла в этом пустом и легкомысленном человеке, почему повелась на красивую внешность и умение ухаживать. Впрочем, в сравнении с Вольфом, все другие мужчины казались мне теперь недостойными внимания. Более того, в своих собственных глазах у меня был весьма неприглядный вид: глуповатой, незначительной, истеричной особы. Я невесело усмехнулась, подумав, что всего неделю назад была счастливым человеком, довольным собой и жизнью.

Видя, что я нахожусь в глубокой задумчивости, Вольф встал с кресла и скрылся в смежной комнате. Его не было несколько мгновений, после чего он вернулся, неся в руках мою потерянную в ресторане сумочку. Хозяин протянул ее мне, я молча взяла сумку из его рук. Порывшись в кармане куртки, он выложил на столик ключи от квартиры. Присев рядом со мной на диван, Вольф сказал

- Тебе все равно нужно забрать свою крысу, так что ключи придется взять. Документы на квартиру, оформленные на твое имя, уже ждут тебя там, на столе у компьютера. Теперь это твоя квартира, делай с ней что хочешь, меня это не касается. Можешь в ней жить или продать и раздать деньги нищим – твое право.

- А как быть с тем, что меня теперь разыскивают по обвинению в краже?

Вольф какое-то время молчал, глядя на меня со снисходительной улыбкой, но все-таки счел необходимым объяснить

- Никто тебя не разыскивает. То, что ты видела – специально смонтированный сюжет, показанный в записи. Когда ты включила на кухне телевизор, одновременно с ним включился и DVD плеер, но ты этого не заметила. Ты вообще не наблюдательна и склонна делать поспешные выводы.

- Нет, кое-что я все-таки заметила. В тот вечер, когда ты подобрал меня на улице, на лице у тебя была недельная щетина. Но еще утром, когда выгонял меня с работы, ты был гладко выбрит. У тебя что, случился приступ сверхскоростного оволосения?

- Во-первых, я не выгонял тебя с работы. Уволилась ты сама. По причине крайней избалованности и неумения держать себя в руках. А что до растительности на лице, так она была приклеена к щекам.

- А как же быть с фотографией на твоем рабочем столе? Она тоже подделка?

- Радость моя, ты меня удивляешь. Это фотомонтаж.

- Ладно. Но что ты подсыпал мне в вино тогда в ресторане? Почему лицо у меня так жутко распухло?

- Во-первых, не я подсыпал, а твой Андрюша. А во-вторых, это его собственный рецепт, применяемый для вывода из строя конкурентов-стриптизеров. Составом я не интересовался. Мне нужно было только слегка подпортить тебе внешность на одну ночь, чтобы тебя никто не подобрал до моего появления. С чем твой Андрей прекрасно справился, полностью отработав заплаченные деньги.

- И как тебя еще земля носит, после всего, что ты сделал?

- Я устал от твоих обвинений и готов отвечать только за свои поступки, но никак не за твою глупость. Я что ли встречался с придурком, озабоченным собственной внешностью, у которого одни только баксы в глазах? Я с ним ходил по ресторанам и пил за одним столом? Может, это я целыми днями сидел в чате? А игры на твой рабочий компьютер разве я ставил? Пора бы уже вырасти и перестать быть безответственной недотепой.

            Последнее слово вылетело, противное, как плевок. Оно словно припечатало меня к земле, ни вздохнуть – ни выдохнуть. Слезы горячими ручейками заструились по лицу, у меня не было сил их сдержать. Мамочка моя, ну не могу я больше, прочь отсюда, в любой угол забиться – лишь бы от него уйти. Я взяла со стола ключ и попыталась подняться с дивана, но Вольф не позволил, останавливая, он накрыл мою руку своей. Я тихо взмолилась

- Отпусти….

- Отпущу. Потерпи чуть-чуть.

Он притянул меня к себе и обнял. Не сделал попытки поцеловать – просто молча держал в объятиях, щекой прижимаясь к моей щеке. Я попыталась вырваться, но вскоре поняла, что это бесполезно и затихла. Какое-то время мы сидели так, я чувствовала, как колется его щетина, вдыхала ставший уже привычным мужской запах, смешанный с запахами бензина, духов и табака, потом Вольф заговорил, не разжимая объятий:

- Я мог бы довести игру до конца. Потом я уехал бы, и ты ничего бы не узнала, не догадалась бы ни о чем. Считала бы, что я просто бросил тебя. И, наверное, пережила бы. Но…. Сам не знаю почему, я не могу так поступить с тобой. С кем-то другим мог и поступал, а с тобой – нет. За эту неделю я как-то привязался к тебе. Может, я старею и становлюсь сентиментальным, но…. Мне удивительно быстро все надоедает…. Если мы начнем, боюсь, я не смогу продолжать. Ничто уже не волнует меня. Только моя работа. В ней я нахожу еще хоть какой-то интерес. Ты такая яркая, солнечная, в тебе столько жизни…. Я так хочу той свежести, энергии, что исходит от тебя. Хочу, но не возьму. Теперь уходи, я тебя отпустил.

Вольф разжал объятья и я, наконец, оказалась на свободе. Слезы высохли. Я положила ключи в сумку, встала с дивана и, не оглядываясь, вышла из номера.

Сама не помню, как очутилась на улице. Дождь выплакал последние капли и стих, люди закрывали разноцветные зонты и спешили по делам, на ходу перепрыгивая лужи. Свежий ветерок трепал мои волосы. Чей-то голос окликнул меня. Я оглянулась и увидела запыхавшегося Мишу.

- Сергей Николаич велел отвезти Вас домой.

Он жестом показал на припаркованный у обочины автомобиль, точно отлитый из стали. В его сияющей поверхности, как в зеркале, отражались небо, деревья, люди. Но я лишь махнула рукой и зашагала прочь.

Северодвинск 2004-2007

Автор: Анна Стасима